-7- 

22 сентября 2005 года в Институте стран Азии и Африки при МГУ имени М. В. Ломоносова Андрей Львович Емель­янов защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора исторических наук «Трансформация традиционной диплома­тии Малагасийского Государства в ХIХ веке». Это вторая в нашей стране док­торская диссертация по истории Мада­гаскара. Публикуем главу из диссертации, посвященную одному из ключевых моментов истории Мадагаскара  —  договору 1885 года, 120—летие которого приходится на 2005 год. Этот договор на десять лет отодвинул колониальное завоевание Мадагаскара.

А. Л. Емельянов

 МАЛАГАСИЙСКО-ФРАНЦУЗСКИЙ

ДОГОВОР 1885 г.

24 марта 1885 г. французские войска в Индокитае потерпели поражение при Лонг-Шоне, что привело к падению кабинета Ж. Фери. На короткий срок в Париже из конъюнктур­ных соображений было решено прекратить сравнительно доро­гостоящие колониальные экспедиции, и поэтому французские представители на Мадагаскаре получили инструкции, позволяв­шие идти на определенные уступки. По просьбе французского командования итальянский консул Д. Мэгро согласился пере­дать малагасийскому правительству предложение о возобнов­лении переговоров.

Переговоры о заключении мирного договора начались в ноябре 1885 г. Малагасийскую делегацию возглавлял Д. Уилоуби и сын пре­мьер-министра Райнизанаманга, французскую ― адмирал Э. Мио и консул С. Патримонио. В ходе переговоров французы отказались от большинства первоначальных требований, которые они выдвигали в начале войны. 13 ноября 1885 г. Ш. де Фрейсине телеграммой предо­ставил С. Патримонио все необходимые полномочия: «Правитель­ство Республики настоящей телеграммой дает вам все необходимые полномочия либо лично, либо вместе с адмиралом Мио вести перего­воры и заключить договор с правительством Хувов при условии его

 -8-

последующей ратификации». Что происходило во время перегово­ров и насколько добросовестно Д. Уилоуби их вел ― неизвестно. В малагасийских архивах отсутствуют какие-либо документы о том, как проходили переговоры, и мне неизвестны какие-либо публика­ции на эту тему. Несколько опубликованных французских докумен­тов содержат только официальную переписку. 11 ноября Ш. де Фрей­сине телеграфирует С. Патримонио: «Если хува будут настроены серьезно и будет значительный прогресс на переговорах, с нашей стороны мы готовы внести в проект договора, который вы получили, изменения, которые не отразятся на принципиальных положениях... Слово «протекторат», которое было камнем преткновения на пред­ыдущих переговорах, вы сможете, при необходимости, убрать из этой статьи». Ш. де Фрейсине даже разрешил отказаться от протекто­рата на север и северо-запад Мадагаскара и предложил компро­миссное решение: «Правительство Республики оставляет за собой право оккупировать бухту Диего-Суарес и обустроить ее террито­рию как это будет необходимо».

Договор был подписан 17 декабря 1885 г. и ратифицирован малага­сийской стороной 10 января 1885 г., на следующий день после под­писания приложения, французской ― 27 февраля 1886 г. 17 декабря, по­сле подписания договора, С. Патримонио телеграфирует Ш. де Фрейсине, что серьезные изменения претерпели первая, девятая, пятнадца­тая и шестнадцатая статьи из проекта договора. Полностью пришлось отказаться от упоминания договоров с сакалавами и некоторых прав французских граждан на Мадагаскаре.

Мирный договор состоял из девятнадцати статей и приложения. Статья первая гласит, что «Правительство Французской Республики будет представлять Мадагаскар во всех его внешних сношениях. Находящиеся за границей малагасийцы будут взяты Францией под свое покровительство». Вторая статья предусматривает, что Резидент «будет руководить внешними сношениями Мадагаскара, не вмеши­ваясь во внутреннее управление». Приложение уточняет: «Резидент будет иметь право, например, воспрепятствовать всякой уступке тер­ритории острова какой бы то ни было иностранной нации для создания военной или военно-морской базы». В третьей статье говорится, что охрану Резидента будет осуществлять эскорт. В приложении фран­цузская сторона разъясняет, что «численность этого эскорта не будет превышать пятидесяти кавалеристов или пехотинцев».

По договору французским подданным гарантируется свобода сове­сти, вероисповедания, передвижения, найма рабочей силы, право на аренду земель и недвижимой собственности. Приложение ограничи­вает «аренду сроком на девяносто девять лет, возобновляемую по усмотрению сторон». Согласно восьмой статье, малагасийское пра­вительство

 -9-

обязано уплатить десять миллионов франков «с целью урегулирования французских претензий, возникших до конфликта, происшедшего между двумя сторонами, так и с целью возмещения всех убытков, причиненных этим конфликтом частным лицам ино­странного происхождения». Приложение уточняет, что «мы подразу­меваем убытки, причиненные до и во время войны вплоть до под­писания мирного договора». Здесь еще раз подчеркивается, что это не контрибуция, наложенная на побежденную сторону, а добровольная компенсация.

Одна из самых тяжелых статей договора ― пятнадцатая: «пра­вительство Республики оставляет за собой право оккупировать бухту Диего-Суарес и построить там для своих нужд необходимые сооружения». Но французской стороне пришлось сделать оговорку относительно площади этой «территории»: «Мы можем вас заверить, что эта территория не превысит полутора миль на юге бухты и столько же по северному контуру бухты, считая от самой северной ее оконечности... Французские власти в Диего-Суаресе не будут пред­оставлять убежище малагасийским подданным, скрывающимся от своих властей и не имеющим паспорта».

В приложении специально подчеркивается, что «правительство Королевы, как и в прошлом, сможет продолжить заключать торговые соглашения с иностранными державами». По договору французская сторона признает Ранавалуну III королевой всего Мадагаскара, гаран­тирует невмешательство во внутренние дела и обязуется предоставить военных инструкторов, инженеров, преподавателей и руководителей предприятий. В заключение отмечается, что содержание французского и малагасийского текстов идентичны, и они имеют равную силу. Расхождения двух текстов объясняют появление приложения. Без него малагасийская сторона не считала договор имеющим юридическую силу. Д. Уилоуби писал в газете «Мадагаскар таймс»: «Я коротко объясняю, что ратификация договора (мною как полномочным мала­гасийским представителем) полностью зависела от предварительного принятия приложения». Это мнение подтверждается письмом Райнилайаривуни к губернаторам Антумбуки и Ихараны: «В договоре имеется приложение, подписанное французскими полномочными представителями, которое дополняет договор. Без этого приложения Ранавалуна не поставила бы свою печать».

Результаты дипломатической победы были значительно уменьшены действиями Франции, нарушившей международное право. Неидентич­ность вариантов договора ― обычная и, в большинстве случаев, без­отказная тактика европейцев ― привела к тому, что королева отказалась ратифицировать соглашение в таком виде. Это вызвало появление приложения, которое было составной частью договора, что признали

 -10-

французские полномочные представители С. Патримонио и Э. Мио. Из приложения следовало, что основным вариантом текста должен считать­ся малагасийский. Королева Ранавалуна III ратифицировала договор с приложением, а Франция только договор, назвав приложение «объясни­тельным письмом» или протоколом «Патримонио-Мио», не имеющим силы закона. В заявлениях французского правительства подчеркивалось, что С. Патримонио и Э. Мио не имели права подписывать приложение, что они превысили свои полномочия, вследствие чего французская сторона признает приложение недействительным. Руководство Франции пошло на прямой обман. Все необходимые полномочия были предо­ставлены С. Патримонио телеграммой от 13 ноября 1885 г. Французское правительство в этом случае пошло на нарушение общепризнанных дипломатических норм, отказавшись от части того, что было подписано ее полномочными представителями.

В Имерине больше месяца никто, за исключением некоторых приближенных Райнилайаривуни, не знал ни о подписании договора с Францией, ни тем более о его содержании. Только 19 января состоя­лось заседание кабинета министров, посвященное данному вопросу.

Кабинет министров недвусмысленно отверг договор (учитывая то, что это люди полностью зависимые от Райнилайаривуни и обязанные своим высоким положением исключительно только ему), нетрудно представить, какую реакцию он мог бы вызвать у населения. К тому же, во французском варианте он противоречил ранее заключенным договорам с Англией, США и другими государствами. Необходимо было срочно продолжить консультации с французской стороной. Дове­рять продолжение переговоров Д. Уилоуби премьер-министр не за­хотел, либо из-за нехватки времени, либо потому, что у Райнилайаривуни появились подозрения в преданности генерала. Поэтому 30 января 1886 г. в Антананариву с кратким визитом прибыли Э. Мио и С. Патримонио. После чрезвычайно торжественной официальной церемонии настало время сложных переговоров с Райнилайаривуни. Они еще раз заверили премьер-министра в том, что договор и при­ложение к нему неразрывны и имеют абсолютно одинаковую силу. Экстраординарность визита подтверждается тем, что в один день, 30 января, французские официальные представители прибыли в столицу, посетили протокольное мероприятие, устроенное в их честь, и провели напряженные переговоры с Райнилайаривуни. По оконча­нии этого насыщенного дня премьер-министр записал в дневнике: «Установлены хорошие отношения с Великой Республикой».

2 февраля состоялась еще одна встреча Райнилайаривуни с Э. Мио и С. Патримонио, сразу же после которой вновь собрался кабинет министров, на котором был вновь зачитан договор, но уже с приложением. Резких возражений со стороны министров не по

 -11-

сле­довало, но некоторые из них выразили сомнение, что приложение будет рассматриваться французской стороной как официальный документ.

После заключения договора борьба между Францией и Мада­гаскаром продолжалась, переместившись из военной в дипло­матическую и экономическую сферы. Смысл этой борьбы передал в газете «Мадагаскар ньюс» А. Грандидье, многие годы живший на острове: «Хува не хотят ни англичан, ни французов. Их основная цель ― сохранить свою независимость. Если англичане попытаются завоевать Мадагаскар, малагасийцы будут опираться на французскую поддержку, чтобы противостоять им. На самом деле на Мадагаскар претендуют французы. Поэтому малагасийцы смотрят на англичан как на средство, препятствующее нежелательному проникновению. Их основная цель ― сохранить свою самобытность и остаться хозяевами своей страны». 27 декабря 1885 г. Ш. де Фрейсине разослал циркуляр, официально уведомлявший иностранные государства о заключении договора: «Данный договор ничего не изменяет в ныне действующих соглашениях между государством хува и другими государствами».

7 марта 1886 г. президент Франции Жюль Греви и министр ино­странных дел Ш. де Фрейсине подписали декрет об учреждении Генерального Представительства Франции на Мадагаскаре. Генераль­ная Резиденция находилась в Антананариву, а во всех крупных городах были открыты «вспомогательные» резиденции. С точки зрения Франции с этого момента министерство иностранных дел Мадагаскара должно было находиться при Генеральной Резиденции Франции и подчиняться ей. Более того, Генеральный Резидент выполнял функции Высокого Представителя Франции на Мадагаскаре и должен был выполнять функции министра иностранных дел Малагасийского Государства.

Генеральным Резидентом был назначен Ле Мир де Вилер, опытный дипломат и колониальный чиновник, хорошо знавший восточный мир, обладавший большим практическим опытом управления. Свою карьеру он начал морским офицером на военном корабле и дослужился до губернатора Кохинхины. Должность Генерального Резидента была приравнена к полномочному министру первого класса со всеми вытекающими из этого возможностями. Во французской прессе и общественном мнении царил подъем, вызванный, как тогда считалось, окончательным присоединением Мадагаскара.

8 апреля 1886 г. Ле Мир де Вилер отплыл из Франции и высадился в Таматаве 28 апреля. 17 мая Генеральный Резидент вручил королеве верительные грамоты. Через день он нанес визит премьер-министру, который пригласил его в этот же вечер на банкет, данный в его честь в одном из дворцов Райнилайаривуни.  Меню насчитывало более

 -12-

шестидесяти блюд, малагасийцы и французы поднимали тосты за «единый Мадагаскар и Францию», хотя, как потом выяснилось, вкладывали в это совершенно разный смысл. На следующий день премьер-министр нанес ответный визит. Первые контакты двух политиков складывались благополучно, и они установили хорошие отношения. В одном из своих официальных выступлений Ле Мир де Вилер охарактеризовал весьма положительно результаты правления премьер-министра: «Как только я прибыл сюда, я обратил внимание, что эта очень красивая страна хорошо управляется и следует по пути прогресса и процветания. Это также означает, что подданными Вашего Величества легко управлять». Но не только в публичных выступлениях Генеральный Резидент с похва­лой отзывается о своем политическом против­нике. В одном из первых своих отчетов, адре­сованных в Кэ д'Орсэ, он пишет: «Я имею дело с незаурядным человеком. Райнилайаривуни наследовал власть от своего брата, отправлен­ного в ссылку, он объединил в своих плебей­ских руках тройную мощь ― политическую, военную и религиозную».

Первые месяцы пребывания Генерального Резидента на Мадагаскаре, можно сказать, протекали почти безмятежно. 14 июля он торжественно поднял над своей резиденцией французский флаг, которому премьер-министр отсалютовал двадцать одним пушечным выстрелом. В этот же вечер был устроен официальный прием в честь национального французского праздника, на котором присутствовал и Райнилайаривуни. Но это почти сердечное согласие было нарушено, как только Генеральный Резидент приступил к непосредственному выполнению своих обязанностей по французскому варианту договора. Больше чем французов Райнилайаривуни боялся собственного населения. Только 23 марта было публично объявлено о существовании договора, да и то косвенным образом ― о том, что его экземпляр с ратификацией французского правительства прибыл в Таматаве. По поводу его содержания было сказано, что «Ранавалуна III находится в хороших отношениях со всеми зарубежными нациями». Хотя на Мадагаскаре отсутствовала официальная цензура, газеты также не торопились публиковать текст договора. Впервые он появился в официозе «Газети Малагаси» от 10 апреля 1886 г. Ни независимая «Мадагаскар Таймс», ни выпускаемые на французские деньги «Ни малагаси» и «Прогресс Имерины» также не хотели раскачивать лодку, т. к. боялись открытых выступлений населения против французов.

 -13-

 Наиболее часто обсуждались на встрече с малагасийскими официаль­ными лицами во второй половине восьмидесятых годов вопросы: установление границ вокруг Диего-Суареса, заем Малагасийского Государства.

Пятнадцатая статья договора предусматривала передачу Франции территории, примыкающей к бухте Диего-Суарес. Приложение четко оговаривало границы военно-морской базы. Чтобы успокоить общественное мнение малагасийцев, которое не было готово к тому, что французы получат хоть клочок земли на острове, Райнилайаривуни неоднократно публично заявлял, что речь идет только об акватории порта, а не о суше. Таким образом, он пытался утвердить мнение о неприкосновенности малагасийской земли. Эти заявления имели лишь внутриполитическое значение, т. к. в приложении к договору четко были оговорены размеры территории. Более того, французы обязались не предоставлять убежище беглым рабам, это было полное признание малагасийской стороной французского суверенитета над этой территорией.

В марте 1886 г. кабинет министров принял решение организовать военные посты в окрестностях Диего-Суареса. Губернаторы, назна­ченные в эти поселения, выбирались лично Райнилайаривуни из опыт­ных, образованных офицеров, имеющих степень знатности, обладаю­щих волевым характером и имеющих административный опыт. При­нимая такие меры, премьер-министр прекрасно осознавал опасность расширения французской территории. В августе 1886 г. губернаторы отправились к месту службы с точными инструкциями Райнилайари-вуни: «Французы хотят расширить свою территорию до 4 миль к югу. Мы должны противостоять их планам» Чтобы избежать открытых столкновений с французами на севере, премьер-министр прибег к столь любимым им полумерам. Простым малагасийцам разъясняли, что территория, примыкающая к бухте Диего-Суарес, была сдана в аренду. На собрании представителей народа он заявил: «Вам говорили, мы не отдадим ни кусочка земли, даже размером с рисовое зернышко. Что же произошло?.. Члены кабинета обсудили этот вопрос и пришли к выводу, что в любом другом случае французы получили бы большую территорию». Поэтому одним из первых действий премьер-министра была организация военного поста в Амбухимарина, наиболее близкого малагасийского поселения у Диего-Суареса. Губернатором туда был послан Рамака, 14 с. з., «человек интеллигентный и скромный». Этот район, «каменистый и запущенный», по словам Райнилайаривуни, был малоизвестен центральной администрации.

Самой тяжелой статьей договора были восьмая, по которой Мала­гасийское Государство обязалось уплатить десять миллионов франков, и девятая, по которой до полного погашения суммы Таматаве будет

 -14-

оккупирован французскими войсками. С февраля 1886 г. Райнилайаривуни искал возможность выплатить долг. Эти деньги, по требованию малагасийской стороны, не рассматривались как контрибуция, и на самом деле, в первый малагасийско-французской войне не было ни победителей, ни побежденных. Французская сторона не настаивала на термине, ей важно было получить оговоренную сумму, которая француз­ским и европейским общественным мнением все равно будет рассматриваться как контрибуция. У Малагасийского Государства, исто­щенного почти трехлетним военным конфликтом, свободных денег не было. Райнилайаривуни рассматривал несколько вариантов для ликви­дации долга: увеличение таможенных пошлин, введение экстра­ординарного налога в один пиастр с каждого жителя острова и заем у дружественной страны, под которой подразумевалась Великобритания.

Первые два варианта практически сразу же были отвергнуты по ряду причин. Премьер-министр опасался, что увеличение тамо­женных пошлин резко увеличит контрабандную торговлю, что приведет к общему уменьшению доходов от таможен. Что касается населения, то повышение налога могло бы привести к схожему результату, т. к. уже к этому времени существовали значительные недоимки. Кроме того, когда была обнародована сумма платежей Франции, малагасийское общество было повергнуто в состояние близкое к шоку. В дневнике премьер-министра, в ряду первооче­редных дел записано: «Сделать все необходимое, чтобы прекратить распространение слухов у населения о деньгах для выплаты (Франции ― А. Е.)».

По совету Ле Мир де Вилера Райнилайаривуни обратился за займом к Л. Делорбу и М. Блюму, представителям французского банка «Контуар насьональ д'эсконт де Пари» в Антананариву. Попытка получить помощь у англичан возымела определенное действие, и банк выдал требуемую сумму в расчете под шесть процентов годовых и открыл два агентства в Антананариву и Таматаве. В противовес французскому влиянию английское общество «Нью Ориентал бэнк корпорейшн» открыло свои конторы в Антананариву и Мадзунге. Но, не поддержанный крупным британским капиталом, банк был не в состоянии конкурировать с имеющим доминирующие позиции в финансах и кредитовании «Контуар насьональ д'эсконт де Пари». Английское общество через три года свернуло свою деятельность.

Райнилайаривуни отвергал попытки вмешательства Ле Мир де Вилера во внутренние дела. По договору иностранцы могли арендовать земельные участки сроком до девяносто девяти лет. Но уже в марте 1886 г. Райнилайаривуни издал циркуляр, по которому каждую крупную концессию должно одобрить министерство иностранных дел. Оно имело право и не разрешить ее. Необходимость уклоняться от

 -15-

обострений в отношениях с Францией диктовала неизбежность уступок. Поэтому часть пунктов договора выполнялась таким образом, чтобы это соответствовало французскому варианту. Как правило, это относилось к статьям, которые не были оговорены в приложении, либо оговаривались, но в том же смысле, что и в договоре. Например, в пятнадцатой статье предусматривается «доброжелательное отношение к сакалава и антанкарана» со стороны Малагасийского Государства, поэтому в 1886 г. Райнилайаривуни послал на север своего сына Райнизанаманга с заверениями, что королева простила сакалавов, и что она относится к ним так же, как и к другим подданным. Малагасийцы не возражали, чтобы тяжбы французов между собой и с другими иностранными подданными рассматривались французскими судебны­ми органами. Спорные вопросы между французами и малагасийцами рассматривалась в смешанных трибуналах с равным предста­вительством обеих сторон на основе малагасийских законов и договора 1885 г. Французам формально не чинилось никаких препятствий в свободе передвижения, торговле, найме рабочей силы. Безоговорочно выполнялся пункт о свободе вероисповедания. Обе основные религиозные миссии работали в равных условиях.

5 декабря 1886 г. банк «Контуар насьональ д'эсконт де Пари» и Малагасийское Государство заключили соглашение, которое подписали Райнилайаривуни от имени королевы Мадагаскара и М. Блюм и Л. Делорб от имени банка. «Контуар насьональ д'эсконт де Пари» предоставляет Малагасийскому Государству заем в размере пятнадцати миллионов франков под шесть процентов годовых. Начисление процентов начинается на следующий день после подписания данного соглашения. Заем был выдан на двадцать пять лет. Малагасийское Государство оставляло за собой право досрочной выплаты долга. Проценты взимаются каждые шесть месяцев. Чтобы гарантировать возвращение займа в пятнадцать миллионов франков, Малагасийское Государство обязуется на следующий день после подписания данного соглашения и до окончательной выплаты всей суммы займа передать сбор таможенных пошлин в шести следующих портах: Таматаве, Мадзунга, Ватумандри, Фенериве, Вухемар и Андакабе (Мурундава)... «Контуар насьональ д'эсконт де Пари» имеет право послать своих представителей в каждый из шести упомянутых портов. Таможенные пошлины собираются и контролируются совместно с представителями Малагасийского Государства и представителями «Контуар насьональ д'эсконт де Пари». Малагасийское Государство обязуется устанав­ливать такие же пошлины на ввоз и вывоз товаров во всех остальных портах королевства как в шести вышеупомянутых портах».

Начиная с 18 декабря 1886 г. десять миллионов франков были выплачены банку Франции. Через месяц 25 января 1887 г. французские

 -16-

войска окончательно покинули Таматаве. Губернатор Райнандриамампандри устроил салют из двадцати одного пушечного выстрела и одновременно поднял малагасийский флаг, которому отсалютовали двадцать одним пушечным выстрелом отплывающие французские моряки. Вся страна праздновала выполнение еще одной статьи договора 1885 г.

Как только благополучно разрешился вопрос о займе, неожиданно возникла другая проблема ― выдачи консульской экзекватуры. «По представлении консульского патента компетентным государственным органом страны назначения (обычно министерству иностранных дел) главе консульского учреждения выдается консульская экзекватура ― документ, удостоверяющий его право выполнять возложенные на него функции в пределах установленного консульского округа, т. е. в гра­ницах территории, специально оговоренной по соглашению между направляющей и принимающей сторонами. На основании экзеква­туры глава консульского учреждения получает право сноситься с местными властями консульского округа по возникающим у него вопросам. Форма и порядок выдачи консульской экзекватуры также определяется государством пребывания». В начале 1887 г. США и Великобритания известил малагасийцев о намерении назначить в течение года новых консулов в Таматаве. Первыми с проблемами экзекватуры столкнулись американцы. Новый консул США в Таматаве Д. Кэмпбел получил инструкцию от своего посла в Париже, что экзекватуру необходимо получить у малагасийского правительства, но адресовать запрос нужно Генеральному Резиденту, который немедленно передаст его премьер-министру согласно статье второй договора 1885 г.

Но Райнилайаривуни по другому интерпретировал эту статью, ссылаясь на малагасийский вариант и приложения к договору. Все основные аргументы малагасийской стороны отражены в устной ноте премьер-министра Ле Мир де Вилеру от 31 августа 1887 г. в ответ на французскую устную ноту: «Правительство Ее Величества не подвергает ни малейшему сомнению значимость II статьи договора 17 декабря 1885 г., но оно не согласно с ее вольной интерпретацией, данной Генеральным Резидентом Франции. Точное толкование данной статьи определено в приложении, подписанном французскими полномочными представителями. Только после появления данного приложения 9 января договор был ратифицирован Ее Величеством Королевой Мадагаскара. Правительство Ее Величества считает, что признание за Генеральным Резидентом права вмешиваться в выдачу консульской экзекватуры будет означать возможность установления Францией протектората над Мадагаскаром. На протекторат никогда не может быть дано согласие, что недвусмысленно было подтверждено

 -17-

декларацией, заключенной на борту «Наяды» 9 января 1886 г. в форме письма, данного французскими полномочными представителями малагасийским полномочным представителям, копия которого послана для ознакомления Резиденту. Но что может возразить Резидент на инструкцию господина де Фрейсине послам Франции в Европе и Соединенных Штатах от 27 декабря 1885 г., в котором говорится, что договор, заключенный между Францией и Мадагаскаром, ничего не меняет в существующих договорах между другими государствами и Мадагаскаром».

     К приведенным аргументам можно добавить и другие. Во всех договорах, упомянутых Райнилайаривуни, «подписавшимся сторонам дано право сохранять прямые отношения с теми, с кем они их имели до этого дня». Кроме того, на Мадагаскаре консулы выполняют только коммерческие функции, а в приложении говорится, что только полити­ческие проблемы входят в обязанности Генерального Резидента. Выдача экзекватуры осуществляется министерством внутренних дел, т. к. консул осуществляет свои обязанности на Мадагаскаре, а не за границей острова. Поэтому Генеральный Резидент не имеет права вмешиваться в выдачу экзекватур консулам иностранных государств, и поэтому премьер-министр не стал рассматривать американский запрос и, более того, посоветовал забрать у Генерального Резидента запрос о выдаче экзекватуры, угрожая, что консул не будет пользоваться покрови­тельством Малагасийского Государства в защите интересов граждан его страны. 16 сентября Д. Кэмпбел обратился к Ле Мир де Вилеру с жалобой, что малагасийская сторона разорвала все отношения. Тогда Ле Мир де Вилер обратился к Райнилайаривуни с запросом о том, как можно разрешить в практическом плане эту юридическую коллизию. Так началось новое политико-дипломатическое сражение.

В противоположность своему американскому коллеге новый английский консул Д. Г. Хагард запросил экзекватуру у Малагасий­ского Государства без посредничества Генерального Резидента, что вызвало раздражение у Ле Мир де Вилера, который незамедлительно довел происшедшее до своего министерства иностранных дел. 7 марта 1887 г. Кэ д'Орсэ направило ноту протеста в Форин Офис. В ней подробно был изложен «казус» Хагарда, присутствовали ссылки на статьи договора. Но в случае невыполнения Лондоном и Антананари­ву своих, по мнению Кэ д'Орсэ, обязательств, ― Франция захватит ближайший к Диего-Суаресу укрепленный малагасийский пост с гарнизоном.

Абсолютно непонятна ни с юридической точки зрения, ни с позиций формальной логики, ни тем более здравого смысла связь выдачи экзекватуры с захватом малагасийской деревни. По-видимому, такое мог написать лишь человек, который желал ускорить начало

 -18-

войны с Мадагаскаром. В случае исполнения угрозы начало вооруженного конфликта, по крайней мере локального, было бы неизбежно. И вряд ли ответственные чиновники французского МИД не понимали, кого бы поддержала Великобритания. И совсем уж странно выглядит эта нота, если учесть, что Лондон в устной ноте от 4 мая согласился запросить экзекватуру для своего консула в Таматаве через Генерального Резидента.

Но французская нота и, по-видимому, тщательная юридическая проработка вопроса об экзекватуре привели в раздумье английского министра иностранных дел лорда Солсбери. Если запрашивать экзе­кватуру через Генерального Резидента, то тогда и консулы других государств, получившие ее до 17 декабря 1885 г. будут вынуждены возобновить ее через Генерального Резидента. Но тогда получается, что предыдущий английский консул работал в противоречии с договором. Поэтому лорд Солсбери решил отложить этот вопрос в долгий ящик и не посылать на этот счет никаких инструкций консулу в Таматаве.

Началась война нервов. Первым не выдержал Ле Мир де Вилер. Напрасно прождав несколько месяцев решения в свою пользу вопроса об экзекватуре, он решил, без согласования с Кэ д'Орсэ, разорвать дипломатические отношения с Малагасийским Государством и поки­нуть Мадагаскар. 19 сентября 1887 г. он отдал распоряжение о свора­чивании деятельности Генеральной Резиденции, сборе вещей для переезда в Таматаве. Подобный инцидент мог бы привести к новой вспышке открытой, далеко не дипломатической враждебности. Фран­цузы, проживавшие в Антананариву, понимали это лучше Генерального Резидента, направили к нему делегацию во главе с Л. Сюберби, владельца самой большой концессии по добыче золота на Мадагаскаре. Ему удалось убедить Ле Мир де Вилера, что разрыв отношений одинаково не выгоден ни французам, ни малагасийцам, т. к. ни одна из сторон не готова к войне, и что необходимо возобновить переговоры с премьер-министром.

В ноябре 1887 г. Райнилайаривуни разослал всем иностранным консулам секретный циркуляр, в котором дается оценка приложению к договору. Д. Г. Хагард сообщил содержание циркуляра Генеральному Резиденту. На порицания Ле Мир де Вилера Райнилайаривуни ответил извинением. Д. Г. Хагард, ссылаясь на насилие, которое творят неза­висимые сакалава над индусами, британскими подданными, от­правился на западное побережь… Продолжение »