…зование его в качестве перевалочной базы для торговых связей с Южной Азией и Дальним Востоком²⁷. В итоге 6 ав­густа 1896 года французский парламент принял закон об аннексии Мадагаскара и превращении его в колонию Франции.

    Со сменой статуса Мадагаскара полностью сменилась и форма управления им. Отныне вся власть (как граждан­ская, так и военная) принадлежала генерал-губернатору Ж. Галлиени. На острове установился режим прямого, уп­равления, причем вся власть в 1896—1905 годах принадле­жала военным во главе с самим генералом Галлиени. Те­перь у власти стояли те, кто требовал расправиться с малага­сийской традиционной элитой, «наказать» ее за «беспорядки» (атиколониальное движение). Поэтому с обнаружени­ем в октябре 1896 года писем предводителей антиколониаль­ного движения к королеве и высшим чиновникам Ранавалуна III была взята под домашний арест, министр внутрен­них дел Райнандриамампандри и принц Рацимаманга, а также внук короля Радама II — Рабубахали, родственник Райнилайаривуни Райницаруви и 6 других высокопостав­ленных лиц в государственном аппарате были расстреляны. Позднее были упразднены королевская власть, пост премь­ер-министра, а затем и вся феодальная структура. С тех пор во французской проколониалнстской историографии считается доказанным, что правящие круги в той или иной мере возглавляли и направляли повстанцев.

      Прогрессивные историки, как французы (Буато), так и малагасийцы (Райлаймихуатра),— отрицали всякую связь повстанцев с властями, считая, что таким образом колони­сты искали предлог, чтобы разделаться с популярными в на­роде политическими деятелями, вокруг которых могли бы объединиться патриотически настроенные слои общества (у малагасийцев традиционно чрезвычайно высок авторитет представителей королевской власти, которых рассматрива­ли как символ национального единства: Райнандриамам­пандри — герой войны 1883—1885 годов, войска которого нанесли французам крупное поражение при Фарафати).

     В одном из последних исследований по «меналамба» ав­тор, С. Эллис, доказывает, что переписка предводителей «меналамба» с представителями правящих кругов Мадага­скара — изобретение, французской колониальной админист­рации,

-17-

стремившейся   обосновать репрессии в отношении традиционной  элиты Мадагаскара²⁹.   Однако,  с выводами С. Эллиса трудно согласиться. Он пытается утверждать, что участие малагасийской элиты в «меналамба» — миф, кото­рый французам был нужен для того, чтобы уничтожить эту элиту, а малагасийцы на его основании создавали «нацио­налистических героев и мучеников»³⁰. Ближе к истине, видимо, говорить о недостаточной изученности этого вопроса. Конечно, новые источники, использованные С. Эллисом (у автора была возможность ознакомиться с материалами личных архивов Лароша и Лиоте — одного из ближайших сотрудников Галлиенн), подтверждают, что аргументация Галлиени фальсифицирована. Тем не менее,   бесспорными   являются   свидетельства об участии в организации движения сына Райнилайаривуни — Рабануна, письма бывшего наместника в Менабе Разафиндразака  королеве с призывом стать во главе восстания³¹, письмо Рабезавана принцу Рамахатра (обнаружено еще до приез­да Галлиени). Показательны также и те факты, что отряды патриотов возглавляли, как правило, либо высокопоставлен­ные чиновники мерина, либо местные правители. Наконец, руководство мерина, государство которых явилось инициа­тором   создания  единого  общенационального  государства, было объективно не заинтересовано в укреплении на остро­ве власти французов и в последствии не пошло на сотрудни­чество с ними, что и привело к необходимости установления режима прямого управления.

  Итак, антиколониальное движение охватило практически все социальные слои и этнические группы Мадагаскара и вылилось в общенациональное, всенародное восстание против захвата страны французскими колониалистами. Ос­новную массу его участников составили широкие слои ма­лагасийского крестьянства, руководство и организацию осу­ществляли патриотически настроенные представители быв­шей феодальной знати и высших чинов армии и граждан­ской власти, а также, возможно, королевской семьи.

     3. Структура движения, организационные формы воору­женной борьбы. 

   Вопрос о подготовке и организации антиколониального движения — один из самых трудных. Это объясняется тем, что большинство имеющихся пока в распоряжении истори­ков источников отражают, как правило взгляд на восста­ние со стороны. Значительные перспективы имеет, по-види­мому,

-18-

выявление в личных архивах лиц, так или иначе свя­занных с рассматриваемыми здесь событиями, письменных документов, относящихся к деятельности отрядов повстан­цев, а также изучение данных устной традиции. Пока же представление о внутреннем строении движения, связях между отдельными его отрядами можно составить лишь по косвенным данным, имеющимся, в основном, во француз­ских источниках.

   Как уже говорилось выше, в целом активная боевая де­ятельность патриотов была подготовлена заранее: определе­ны и оборудованы места сосредоточения основных отрядов, завезено оружие и боеприпасы, в какой-то мере, видимо, да­же отобраны состав и руководящие органы боевых подраз­делений³². Правда, подобных, хотя бы таких же случайных и фрагментарных сведений нет по другим (кроме Имерина) областям. Думается, что это связано прежде всего с тем, что вплоть до установления действенного контроля надо всей территорией Мадагаскара, то есть до 1902 года, фран­цузам была доступна главным образом именно эта область, да и то — города, а не сельская местность.

  Другое свидетельство против наличия общей организа­ции и взаимодействия между повстанцами: отсутствие руко­водства или участия представителей высших слоев правя­щего класса и непосредственно королевской семьи, как это показал С. Эллис³³. Однако его опровержение верно лишь для системы обвинений, выдвинутых Галлиени и его сто­ронниками, что вовсе не говорят о необоснованности дру­гих свидетельств или о том, что подготовили и осуществля­ли   руководство    патриотическим движением другие силы.

     В то же время, имеющихся данных вполне достаточно, чтобы говорить не только о предварительной подготовке, но и о тесном взаимодействии между различными отрядами повстанцев, координации их усилий, а, следовательно, об их связанности в единую, с общим руководством систему. Так, поражает слаженность выступлений отрядов в разных, иног­да отдаленных частях страны, их одновременность при уча­стии многих этнических групп, социальных слоев. Уже в первые месяцы движения (сентябрь — ноябрь 1895 года) борьба развернулась не только в Имерина, но и Бецимисарака, Сакалава, Бецилеу, Цимихети, Сиханака. В сентябре — ноябре 1895 года движение «меналамба» охватило почти всю северную половину Мадагаскара — сотни тысяч квад­ратных километров территории, многие этнические группы,

-19-  

совершенно неоднородные по степени социально-экономического развития.        

    Структурно (и это тоже подтверждает четкую организа­цию) антиколониальная борьба выглядит довольно гибкой и разнообразной. В ней можно выделить три основных нап­равления: ведение боевых операций (в том числе и в горо­дах), массовая агитация, подготовка и осуществление ак­ций саботажа и восстаний.

    Основной, конечно, была вооруженная борьба. Здесь можно выделить два принципа построения отрядов: по про­образу частей бывшей королевской армии Мадагаскара (во входивших в единое государство районах) и но признаку традиционного старшинства (районы, где центральная власть была слаба или которые вовсе не были подвластны правительству в Антананариву).

     Судя по данным И. Лароша³⁴, только в области Имери­на число участников вооруженных отрядов достигало 14— 15 тыс. человек, вооруженных 3000 винтовками. Чаще всего крупные отряды насчитывали 2—3 тыс. человек, причем в подчинении у каждого командира были как раз 2—3 «лей­тенанта» (Э. Ралаймихуатра их так и называет). Так, у Рабезавана было около 3 тыс. человек и лейтенанты Рафаненнтра, Радзануэлина, Равалисуа, у Райнибецнмнеарака — 2 тыс. и лейтенанты Рацизехена, Райнимананга. Это — почти точная копия структуры первой малагасийской регу­лярной армии, созданной еще королем Радама I в начале XIX века. «Фулуалиндахи» (десять отрядов по десять ты­сяч воинов), как называлась армия Радама I, насчитывала около 100 тыс. человек, причем в поход обычно направля­лось около 14 тыс. человек, в том числе 6 бригад пехоты, примерно по 2 тыс. человек в каждой³⁵.

    Несколько другая картина — на побережье. Там во гла­ве военных формирований стояли представители местных правящих династий и феодальной знати. Например, на се­вере области Сакалава борьбой руководил король Туэра, затем вассал Ингереза, позднее — брат Беваха, у них в под­чинении были представители различных кланов сакалава— Самбилу, Цикетрака, Вазу, Бурики, Митрайки, Хавана. Здесь многие отряды, как и отряд Ингереза, объединяли до 2 тыс. воинов, но делились они чаще на группы в 150— 200 человек³⁶. Здесь, как и во многих других отдаленных районах Мадагаскара, лишь номинально включенных в со­став  единого   государства, до прихода  французов еще не

-20-

было создано регулярной армии. Оборонительные функции выполняло ополчение, составленное из боеспособных муж­чин всех деревень и находившееся под командованием тра­диционной знати³⁷.

    Патриоты не оставляли оккупантов в покое и в городах, даже в самой столице. Летом 1896 года бои велись в Исутри и Андрайнариву. В районе между населенными пункта­ми Амбатумайнти и Суавинимерина (всего в 16 км от сто­лицы) «меналамба» настолько активно действовали в го­родах, что из Амбатумайнти вынуждено было выехать все французское население. Летом 1896 года партизаны заняли административный центр губернаторства Вунизунгу, захва­тив в плен самого губернатора³⁸. В области Бецилеу патри­оты нападали на позиции французских войск в населенных пунктах в непосредственной близости от Фианаранцуа  — второго по величине города Мадагаскара. Особенно опасны­ми для захватчиков были стратегически важные дороги. Вдоль дороги Тананариве — Таматаве французское командо­вание вынуждено было ставить посты в каждой деревушке. На востоке Имерина свои гарнизоны имели населенные пункты, отстоявшие друг от друга всего на полкилометра. Однако партизаны атаковали французских солдат даже тогда, когда те находились в деревнях с гарнизонами³⁹. К ав­густу только в Имерина было создано свыше 30 французских военных постов, которые защищали около 4,5 тыс. солдат⁴⁰.

    Важную роль играла пропаганда среди населения идей широкой национальной войны против захватчиков, отпора колонизаторам. Это имело тем большее значение, что на Ма­дагаскаре издавна высоко ценилось ораторское искусство; люди, в совершенстве им владевшие, могли рассчитывать на быстрый и решительный успех среди слушателей. Зная, это, колонизаторы особенно боялись влияния агитаторов. А дей­ствовали те повсюду. Как отмечал И. Ларош, характерной чертой сторонников «меналамба» была «патриотическая пропаганда», призывы уничтожать христианские церкви, бо­роться с распространением европейской религии⁴¹. Так, кара­тельный отряд полковника Удри, посланный главой военных властей Мадагаскара генералом Вуароном на борьбу с отря­дом «меналамба» под командованием Райнибецимисарака, специально изменил направление движения, когда поступи­ли известия о том, что в соседнем районе появилась группа языческих жрецов. По словам И. Лароша, они занимались «антихристианской и антифранцузской агитацией», что

-21-

«го­товило почву для восстания»⁴². В отчете министру иностран­ных дел он указывает, что солдаты Удри убили жрецов и сожгли деревню Махандзара, где они останавливались. «Теперь в зоне марша, совершаемого колонной Удри, царит полное спокойствие»,— удовлетворенно отмечает он. Патрио­ты вели работу и в малагасийской армии, которая до октяб­ря 1896 года формально сохранялась наряду с французской. Одно из свидетельств тому — раскрытый в Манандзари за­говор малагасийских офицеров, которые намеревались под­нять восстание в городе и присоединиться к «меналамба». В июле 1896 года в Аривунимаму были схвачены 4 малага­сийца, «исчезнувших из города в ноябре прошлого года. Они стали одними из руководителей восстания, затем скрытно вернулись в город и проводили тайные сборища для подго­товки восстания в нем»⁴³.

    Эффективным оказался саботаж политики французских властен и их приспешников из числа малагасийцев-преда­телей. Уже в самом начале патриотического подъема в кон­це сентября—начале октября 1895 года на сторону восстав­ших перешел начальник службы вооружений малагасийской армии Райнидафи а затем и большинство его подчиненных. В результате к партизанам перешло почти все оружие быв­шей королевской армии, было сорвано намерение французов провести разоружение армии и населения.

    Несомненной удачей повстанцев явилось успешное осуще­ствление под носом у карателей сбора пожертвований в пользу патриотических отрядов, на борьбу с захватчиками. О том, какая внушительная сумма была собрана, свидетель­ствует хотя бы тот факт, что в листовках, развешанных по всей области Вакананкаратра в середине 1896 года Райнибецимисарака объявлял награду в 15000 франков тому, кто захватит в плен французского генерального резидента на Ма­дагаскаре И. Лароша⁴⁴.

    В результате активных действий партизан и их сторонни­ков в течение месяцев дороги, даже в непосредственной близости от столицы, были крайне опасны для колонизато­ров: французы или вовсе опасались передвигаться по ним, или отправляли крупные колонны под усиленным конвоем. Это парализовало всю транспортную систему, нанесло серь­езный удар по торговле. В июле 1896 года «меналамба» уничтожили линию телеграфной связи Тананариве — Таматаве, что вынудило французов сноситься с главным морским портом страны только курьером, который доставлял почту

-22-

под внушительным конвоем. Попытка оккупантов тут же восстановить телеграфную связь закончилась тем, что в плен к партизанам попали отправленные для этого саперы и все необходимое снаряжение⁴⁵.

     О силе патриотического подъема говорит то, что колони­заторам не удалось сформировать, как того желал И. Ларош, «туземную милицию», иными словами, добиться, чтобы ма­лагасийцы сами порабощали малагасийцев. По признанию генерал-губернатора Ж. Галлиени, «большинство из повстан­цев — набранная из местных уроженцев милиция, некоторые из них в 1895 году принимали участие в борьбе с повстанца­ми хува, а теперь повернули оружие против нас»⁴⁶. Нередки были и случаи перехода на сторону повстанцев подразделе­ний формально сохраненной французами малагасийской ар­мии, а то и целых городских гарнизонов. Например, солдаты отряда, посланного против патриотов в районе Амбухибелума, при первой же встрече с ними разбежались⁴⁷. При атаке партизанами города Амбухипихаунана к отряду «меналамба» присоединился весь гарнизон н совместными усилиями они уничтожили всех французов и офицеров — коллаборациони­стов из числа малагасийцев⁴⁸. В результате в руки повстан­цев перешел административный центр области. Вунизунгу, была перерезана дорога Тананариве-Мажунга.

   Итак, антиколониальное движение явилось в значитель­ной мере заранее подготовленной национальной войной про­тив французских колонизаторов, в которой успешно исполь­зовались разнообразные формы и методы сопротивления. Применение конкретно каждого из них было обусловлено местными условиями и ходом событий.

   4. Основная направленность, характер движения.

   «Вуриму, или живущие в лесах бецимисарака, привык­шие время от времени начинать волнения, еще полностью не порвали со своими прежними устоями: грабеж и варвар­ство, вольнолюбие и тяга к кочевой жизни,— поэтому их необходимо держать под контролем»⁴⁹. «Бандитизм — обыч­ное явление для большинства районов Мадагаскара в сухой сезон»⁵⁰. Такие оценки борьбы патриотов, данные француз­скими колониальными чиновниками, долгое время повторя­ла и буржуазная историография. И сейчас, несмотря на то, что формулировки смягчены, концепция внешне обновлена, по существу ничего не изменилось: по-прежнему для запад­ных историков повстанцы — мятежники, разбойники,

-23-

учини­тели беспорядков, любители анархии. Подобные оценки борьбы народов Азии и Африки за свободу и независимость характерны для проколониалистской историографии. С рез­кой отповедью такого рода фальсификации событий высту­пил еще Ф. Энгельс в статье «Персия и Китай»: «Если бри­танцы обращаются с китайцами, как с варварами, то они не могут отказать им в праве использовать все преимущества, вытекающие из их варварства»⁵¹. Он убедительно показал, что обычными (по масштабам капиталистической Европы XIX века) средствами отсталые народы не могут защищать себя от мошной и современной армии колонизаторов. Един­ственное эффективное средство — общенациональное восста­ние, которое имеет «характер войны на истребление». И та­кая национальная война объективно правомерна и законна, так как направлена на защиту национального суверенитета, против иностранного порабощения.

    Основная причина, вызывавшая такие национальные войны, — пиратская политика европейских правительств, ко­торые, по словам К. Маркса, причинили завоеванным наро­дам несоизмеримо более глубокие бедствия, чем все прежние захватчики. «Просвещенные» завоеватели насаждали самый дикий деспотизм при помощи самого современного оружия и технических новшеств⁵². Так, в январе 1906 года солдаты отряда капитана Фрейштаттера уничтожили штыками и при­кладами партизан, с которыми до этого договорились о сдаче без боя⁵³.

     В июне 1896 года был обнародован указ генерального ре­зидента Франции на Мадагаскаре, по которому к смертной казни без суда и следствия приговаривались все, кто не вы­полнил распоряжение о сдаче оружия или был заподозрен в связях с патриотами⁵⁴. Позднее был отдан приказ о кон­фискации имущества всех подозреваемых, что на деле обрека­ло на голодную смерть их близких⁵⁵. Часто жертвами терро­ра становились даже те, кто сохранял нейтралитет и был лоялен колониальной администрации. Такая участь постигла, например, правителя Махануру Райнисулуфу⁵⁶. В октябре 1896 года карательный отряд Бессона расстрелял почти все население мерина в области Бецилеу, хотя было известно, что они не поддержали повстанцев⁵⁷.

  Особой жестокостью отличались карательные колонны, посылавшиеся на «усмирение» того или иного района. Один из командиров таких колонн, полковник Комб, был убежден,

-24-

по признанию И. Лароша, что они «должны сжигать все на пути, весь район, все посевы, все деревни без исключения»⁵⁸. Неудивительно поэтому, что, по данным Ю. Дешана, только в 1895—1900 годах население страны сократилось почти вдвое⁵⁹.

    Зверства колонизаторов вызвали широкий патриотический подъем в стране. Менее чем за год он охватил почти все уголки острова, приняв, как указывает Дешан, «всенародный характер»⁶⁰. Основным лозунгом, его подчеркивал Ларош, была борьба с захватчиками, против христианства, в защиту традиционных верований, уничтожение тех, кто шел на со­трудничество с французами⁶¹. Патриоты вступали в бон с любыми военными отрядами французов, разрушали хри­стианские церкви, сурово карали тех, кто предавал родину.

    Малагасийцы оказались более гуманными, чем «цивили­зованные» колонизаторы. Если последние применяли на Ма­дагаскаре тактику выжженной земли, геноцида, то партизаны были беспощадны лишь к врагам. Так, на восточном побе­режье Мадагаскара были арестованы и отданы под трибу­нал многие колонисты-европейцы с Маврикия, которые ак­тивно сотрудничали с «меналамба»⁶². По данным француз­ской разведки, существовала целая сеть агентов американ­ских торговых фирм, которые тайно доставляли оружие на юго-западное побережье Мадагаскара и оттуда контрабанд­ным путем распространяли его по всей стране⁶³. Например, у одного из таких контрабандистов, схваченных французами в окрестностях столицы, была обнаружена крупная партия огнестрельного, в том числе самого современного оружия (пулеметы), которая, как выяснилось, предназначалась для повстанческих отрядов на севере страны⁶⁴. По мнению гене­рала Вуарона, центром этой торговли был город Махануру, Ларош же полагал, что оружие доставляется через бухты и порты западного берега острова. Этому способствовало то, что долгое время в таких портах, как например, Майнтирану, отсутствовала французская таможенная служба. К тому же, многие реки западной части страны судоходны на рас­стоянии до 100 км вверх по течению от устья для небольших . легких парусников, которыми пользовались арабы, коморцы и арабизированное население  северо-запада   Мадагаскара.

    Любопытно свидетельство из доклада генеральному рези­денту капитана Ле До, командовавшего французской воен­но-морской эскадрой на Мадагаскаре в то время:

     «Майнтирану — один из крупных центров ввоза оружия

-25- 

и снаряжения. Американская фирма «Ропс» посылает еже­годно трехмачтовый корабль со 100 ящиками ружей и 25000 бочек пороха... Часть побережья, включая участок Мажунга — Мурундава, не охвачена таможенной службой. Почти весь этот обширный район находится в руках арабов, коморцев и др., которые властвуют там безраздельно. Это необъятная прореха, через которую улетучится, если ее не заделать, большая часть тех скудных доходов, которые мы получаем от эксплуатации Мадагаскара»⁶⁵.

      Эти факты наглядно показывают, что, хотя повстанческое движение и было вызвано французской колониальной эк­спансией на Мадагаскаре, оно не носило характер слепой ненависти к иностранцам вообще. Малагасийцы, представ­ления которых лишены малейшего налета ксенофобии, боро­лись лишь против французского колониального ига, за вос­становление национальной независимости и суверенитета, собственной государственности. При этом многие из живших или связанных судьбой с Мадагаскаром иностранцев не только поддерживали антиколониальное движение, но и ока­зывали ему действенную помощь, справедливо считая, что превращение Мадагаскара во французскую колонию приве­дет к ущемлению их интересов. Это сотрудничество сохрани­лось и во времена восстания «садиавахе» ( 1915—1917годы)⁶⁶.

    Зато патриоты не знали пощады к предателям, как тогда на Мадагаскаре называли всех, кто пошел на сотрудничест­во с колонизаторами. По свидетельству Лароша, партизаны уничтожали коллаборационистов даже тогда, когда их сопро­вождал сильный военный эскорт⁵⁷.

   Подобная участь постигла многих губернаторов, назна­ченных французами: Райнивуни в Анкиратра, Ракутувуалаву в Вунизунгу, Рацимба в Маруватана и др.

      Партизаны так же сурово обходились и с миссионерами, а также перешедшими в христианство соотечественниками, уничтожали церкви и монастыри, сжигали религиозную ли­тературу. Одним из основных лозунгов движения был воз­врат к верованиям предков. Стремление возродить традици­онные устои проявлялось даже в чисто внешних моментах. В отличие от прежней королевской армии, партизаны «меналамба», например, носили не мундиры, а национальную одежду — ламба, на голову надевали металлический щи­ток — фелана, как воины во времена короля Андрианампуй-нимерина.

     Конечно, в первую очередь, это было вызвано тем,   что

-26- 

в феодальном обществе, а именно такое общество существо­вало в наиболее развитых районах Мадагаскара, преоблада­ла религиозная форма идеологии, в которой необходимо от­ражается та или иная общественная идея: «Все массовые движения средних веков в Европе неизбежно выступали под религиозной оболочкой»⁶⁸.

   Однако на Мадагаскаре ненависть к иностранной рели­гии — христианству объяснялась еще рядом обстоятельств. В 60-х годах XIX века высшее руководство страны во главе с королевой приняло английскую веру: затем она была объявлена государственной религией, а правительство стало всемерно способствовать ее распространению (деятельность Лондонского миссионерского общества ЛМО). Эго был один из маневров, с помощью которых правительство Райнилайаривуни пыталось привлечь на свою сторону Великобрита­нию и добиться ее поддержки в борьбе с колониалистскими притязаниями Франции. Но, как известно, две колониальные державы благополучно договорились о разделе сфер влия­ния в Африке, и никакие англофильские демарши малагасий­ского государства не помогли ему заручиться союзником, избежать французского завоевания. С приходом же к власти французской колониальной администрации на Мадагаскаре приоритет в области религии стал отдаваться, вполне есте­ственно, французским же миссионерам.

     Поэтому поражение в войне 1894—1895 годов и начало колониального господства Франции стали восприниматься малагасийцами как наказание за отход от веры предков, за измену в угоду европейским вкусам своим жизненным иде­алам. Ответственность за беды страны стала во многом воз­лагаться на тех из малагасийцев, кто принял новую веру или — тем более — распространял ее. Европейских миссионе­ров, даже англиканских, рассматривали, в лучшем случае, как обманщиков, а в худшем — пособников захватчиков. Особенно это относится, конечно, к французским миссионе­рам, которые и раньше считались агентами колонизаторов. Таким образом, в сознании народа христианство и все свя­занное с ним стали рассматриваться как причина, неотъем­лемая принадлежность иностранного господства, а все, что было связано со старым укладом жизни, — как символ неза­висимости, «счастливого прошлого», знамя борьбы за суве­ренитет.

    Отсюда одной из основных форм сопротивления стало разрушение христианских храмов, уничтожение религиозных

-27-

книг, убийства миссионеров и малагасийцев-христиан, кото­рых считали предателями наряду с коллаборационистами. И не зря: по признанию Лароша, именно обращенное в хри­стианство население Мадагаскара охотно шло на сотрудни­чество с колониальной администрацией⁶⁹. 

     5. Тактика и методы вооруженной борьбы повстанцев.

    Сопротивление колониальному захвату продолжалось с 1895 по 1902 год. Осталась одна великая цель — вернуть родине независимость, возродить прежнюю жизнь и обычаи, оставались преданными ей мужественные воины, совершав­шие изнурительные переходы по крутым холмам централь­ного плато, дебрям и топям тропических лесов востока, ко­лючим зарослям пустынь юга Мадагаскара. Но шло время, менялась обстановка, соотношение сил, эпицентр движения переходил из одной части страны в другую. Изменялись и приемы сопротивления, состав партизанских отрядов, дру­гим становилось вооружение и снаряжение повстанцев. «Лю­ди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно имеются налицо»⁷⁰.

    Начальный период движения — с середины сентября 1895 года по июль 1896 года. Первая вспышка активности произошла на северо-востоке области Имерина от Амбу-хидратриму и Бабай до Илафи и Махаридаза. Сигналом к расширению зоны действий послужил приказ колониаль­ных властей о сдаче оружия. Французы стали прибегать  к реквизициям земель у тех, кто не выполнял приказ. Боевые действия начались в Аварадрану и Сисауни, затем переки­нулись в Мандридрану к югу от озера Итаси. В ноябре пар­тизаны стали действовать в районе горного массива Анкаратра, в Амбуанана. В районе Вакинанкаратра наиболее крупным был отряд Райнибецимисарака, который сразу же повел наступление на столицу — Тананариве. На северо-за­паде Имерина, на границе с Сакалава бои вели Дзаумария, Райнисунгумби и Ралантангена. В районе Андевуранту (об­ласти Бесцимнсарака) — Рамаса, Самуэла и Бутусуа. Рабезавана — Равайкафу — Вакиниадиана и верхнее течение реки Мангуру: Вместе с отрядами Рабузака он также начал про­двигаться к столице и в марте дошел до города Амбухиманга. В районе Сисауни борьбу возглавляли высокопоставлен­ные чиновники Рацимандефитра и Рамарукуту. В конце мая Райнибецимисарака начал осаждать столицу Вакинанка­ратра — Анцирабе, завязались тяжелые бои.

-28- 

    Активные боевые действия велись также на севере обла­сти Имерина (район Вухилена) и на восточном побережье (районы Фульпуэнт, Фенериве, Манандзари). Как отмечает И. Ларош, повстанцы «подняли на восстание многие тысячи соплеменников, которые сражаются с неожиданной энергией, невероятной страстью и самоотверженностью»⁷¹. Партизаны действуют мобильными группами по 100 человек, нападая на обозы с оружием и боеприпасами, прерывают коммуника­ции. В марте—апреле восстание перекинулось на юг и юго-восток Мадагаскара, где атакам подвергаются поместья ко­лонистов, французские торговые фактории.

    Пытаясь быстро разделаться с восстанием, французы посылают в районы действий партизан карательные колон­ны, которые совершают длительные рейды, сжигая деревни и уничтожая посевы. В район Марумби послан отряд капи­тана Фрейштаттера, в Аривунимаму — колонна майора Ганеваля (несколько рот пехоты). Колонна полковника Комба (4 роты пехоты и батарея артиллерии) прошла через Амбатумайнти, Амбатундразака и далее вдоль дороги Тананари­ве— Андзузурубе (северо-восточное направление). Отряд полковника Удри продвигался в южном направлении навст­речу силам Райнибецимисарака. Однако ни Комбу, ни Удри не удалось войти в непосредственное соприкосновение с парти­занами: те уходили от открытого боя, обстреливали колонны противника из засад или нападая на арьергард. Во многих местах население уходило вместе с партизанами, чтобы избе­жать массовых расправ французов. В апреле аналогичный рейд устрашения совершил на восточное побережье капитан Пишон.

      Бойцы повстанческих отрядов в то время были вооруже­ны в основном холодным оружием; по подсчетам Лароша, 1 винтовка приходилась в среднем на 10 человек⁷². Тем не менее карательные и другие акции колонизаторов не имели успеха. Французы вынуждены были перейти к оборонитель­ной тактике: начали создавать посты на дорогах, охранять места жительства колонистов. Как пишет Дешан, к концу июля 1896 года восстание охватило большинство областей острова, даже на основных дорогах (Тананариве — Мажунга и Тананариве — Таматаве) передвижение было возможно лишь в сопровождении значительного эскорта, в эпицентре движения — Имерина — партизаны, захватив города Анказубе и Мандзакандриана, приблизились на 15 км к столице⁷³.

      Второй период: август 1896   года — январь   1900   года.

-29-

    В это время район наиболее активных действий постепенно перемещается из центра острова к побережью. С преобразо­ванием Мадагаскара во французскую колонию и приходом к власти генерал-губернатора Галлиени положение повстан­цев становится более тяжелым. В основных районах Имери­на было введено военное положение, отданы приказы о рас­стрелах партизан на месте. Была произведена потрясшая весь остров казнь нескольких человек королевской семьи, упразднена к