-7-

 

     110 лет назад, в июне 1896 г., Мадагаскар был объ­явлен колонией Франции. Королева Ранавалуна III и премьер-министр Райнилайаривуни были отправлены в ссылку на остров Реюньон, затем в Алжир. Управление островом перешло в руки французского генерал-губер­натора, наделенного в сущности неограниченными полномочиями. Первым генерал-губернатором стал Ж. С. Галлиени (1849-1916).

А. Л. Емельянов

Дипломатическая подготовка

к завоеванию Мадагаскара

     После ратификации договора от 17 декабря 1885 г. Франция посчи­тала, что установила над Мадагаскаром протекторат и может теперь легко диктовать свои условия и навязывать нужную ей внешнюю и внутреннюю политику. Но малагасийцы отвергли протекторат и были готовы скорее начать новую войну, чем признать свою зависимость от кого-либо. Позиция крупных европейских государств и США была также неблагоприятна для Франции. Никто де-факто не признал протекторат, и все они продолжали поддерживать дипломатические отношения с Малагасийским государством. В самой Франции, как это ни парадоксально, работали два малагасийских консула — в Мар­селе и в Париже. После победы Райнилайаривуни в вопросе о выдаче экзекватуры даже самым твердолобым сторонникам аннексии Ма­-

-8-

дагаскара стало ясно, что протекторат над островом — лишь тон­кая юридическая субстанция. Сложившаяся ситуация осложнялась активным вмешательством Великобритании в малагасийские дела. Она сама стремилась завладеть островом, и многие колониальные деятели сожалели о реально упущенном шансе в конце 20-х гг. XIX в. Однако в последние годы Великобритания ослабила свой натиск на Мадагаскар, т. к. приоритетной задачей в районе Восточной Африки для нее стал Занзибар, на который также претендовали Франция и Германия. 5 августа 1890 г. после переговоров в Лондоне было подпи­сано соглашение между Англией и Францией, получившее название «занзибарское».

     По Занзибарскому соглашению Франция признавала британ­ский протекторат над островами Занзибар и Пемба. В свою очередь, Великобритания признала протекторат Франции над Мадагаскаром со всеми вытекающими из этого последствиями — получение эк­зекватуры британскими консулами и агентами при посредничестве Генерального резидента.

   Удачно охарактеризовал сложившуюся ситуацию Марк Твен в книге «По экватору». «Для некоторых правительств политические отношения между странами уподобляются веревкам для сушки белья, и основное занятие этих правительств заключается в том, что они не сводят глаз с чужого белья и при малейшей возможности стараются прибрать к рукам все, что плохо висит... Главное — соблюсти все формальности, а на мораль можно не обращать внимания... Что же касается Мадагаскара, то в этом случае все формальности были соб­людены с самого начала, но из-за недосмотра они много веков назад потеряли законную силу. Англии следовало бы утащить Мадагаскар с французской веревки. Ей удалось бы без особых усилий спасти невинных туземцев от бедствий, в которые их ввергла французская цивилизация; но она этого не сделала, а сейчас уже поздно».

    Малагасийское правительство пыталось оспаривать результаты соглашения 1890 г., даже затеяло переписку с Форин Офис. Райнилайаривуни не признал Занзибарское соглашение, так как оно противоречило ранее заключенным договорам с Англией и Францией. В самой Великобритании многие также его не одобрили. Был направлен ряд петиций королеве Виктории от религиозных деяте­лей, англиканского епископа Мадагаскара, британских торговых компаний с требованием отменить англо-французскую конвенцию от 5 августа 1890 г. Только США официально не признали Занзибар­ское

-9-

соглашение и продолжали снабжать малагасийцев оружием, боеприпасами и всем необходимым для борьбы против французской агрессии. Последний американский консул на Мадагаскаре Д. Уолер после захвата острова был осужден французским военно-полевым судом на двадцать лет каторжных работ по обвинению в шпионаже в пользу Малагасийского государства.

   В 1891 г. Францию на Мадагаскаре представляла Генеральная резиденция в Антананариву, состоявшая из Генерального Резидента, помощника по консульским и юридическим делам, третьего секре­таря посольства, заместителя консула, вице-консула, ответственного за канцелярию, врача. В Таматаве находился резидент, заведующий канцелярией, и два служащих. На Нуси-бе — резидент и служащий, по вице-резиденту в Мадзунге и Фианаранцуа, в Мананадзари — за­ведующий канцелярией.

    Вновь стал вопрос об экзекватуре, и М. Бомпар до конца своего пребывания на должности Генерального резидента вынужден был сталкиваться с премьер-министром по этому вопросу. В июле 1891 г. Германия назначила Тапенбека новым консулом в Таматаве. Согласно инструкциям имперского правительства, он обратился за экзеква­турой к Генеральному резиденту. Но премьер-министр не выдал ему разрешение на том основании, что Тапенбек должен был обращаться напрямую. Для французов это была неожиданность. Они не рассчи­тывали на упорство малагасийской стороны. 31 июля 1891 г. Г. Аното пишет М. Бомпару: «Пока я прогуливался под платанами Виши, вы меня снова огорчили. Это дело разорвалось, как бомба, хотя это сле­довало бы предусмотреть».

     Прошло несколько месяцев, но переговоры между Генеральным резидентом и премьер-министром ни к чему не привели. М. Бомпар основывался на Занзибарском соглашении и договоре 1885 г., полно­стью отвергая компромисс, найденный Ле Мир де Вилером в 1887 г. при выдаче экзекватуры Кэмпбелу.

     В декабре 1891 г. Райнилайаривуни пишет американскому консу­лу Д. Уолеру: «Я довожу до вашего сведения окончательное решение правительства Королевы о выдаче экзекватур. Мы никогда и ни при каких условиях официально не признаем полномочия иностранных консулов, если они запросят экзекватуру при посредничестве кого-либо, а не напрямую у правительства мерина». Кабинет министров также принял решение продолжать придерживаться компромисса, до­стигнутого с Ле Мир де Вилером в 1887 г. Тем не менее малагасийское руководство

-10-

не препятствовало консулам и временно исполняющим их обязанности, обратившимся за экзекватурой при посредничестве Генерального резидента и не получивших ее, официально осущест­влять свои функции. Признать посредничество Франции в выдаче экзекватуры — признать протекторат Франции — считал премьер-министр.

     Но не все консулы, аккредитованные в Антананариву, прибегали к посредничеству Генерального резидента. В 1891 г. американский консул Д. Уолер, назначенный в Таматаве, обратился напрямую к премьер-министру, который немедленно выдал ему экзекватуру. К со­жалению, для Малагасийского государства США тогда не обладали таким авторитетом в международных делах, как сейчас, поэтому на прецедент просто не обратили внимания.

    Согласно договору 1885 г., одним из условий установления фран­цузского протектората над Мадагаскаром было то, что Генеральный резидент руководит всеми внешнеполитическими сношениями государства. Но во всех этих вопросах Райнилайаривуни, как до под­писания договора, так и после, чувствовал себя ничем не связанным. Он напрямую общался со своими консулами. Европейские государственные и политические деятели, занятые своими интересами боль­ше, чем французскими, также напрямую писали Райнилайаривуни, минуя Генерального резидента.

  Другим последствием установления «юридического» протек­тората над Мадагаскаром стал переход всех иностранных граждан под французскую юрисдикцию. Этот вопрос решался между заин­тересованными государствами, поэтому премьер-министр не имел возможности вмешаться в него. В 1891 г. французский парламент принял закон, по которому разрешалось создание на Мадагаскаре трех судов первой инстанции — в Антананариву, Таматаве и Мадзунге. Декретом от 24 августа 1892 г. была определена процедура разрешения судебных споров между гражданами разных государств на Мадагас­каре. Но Англия отказалась выполнять данный закон под предлогом того, что маврикийцы, которые находятся под покровительством Ве­ликобритании, никогда не подчинятся решению даже французского суда, не говоря уже о судьях из «реюньонских французов», которых маврикийцы называли полукровками. И фактически под французской юрисдикцией остались одни французские граждане.

     Что касается судебных споров между иностранными гражданами и малагасийцами, то они решались смешанным судом в соответствии

-11-

с договорами 1865, 1867 и 1868 гг., заключенными соответственно с Англией, США и Францией.

  Малагасийское руководство пыталось противостоять Франции где только можно. Это касалось и условий аренды. 30 апреля 1891 г. Андриамифиди разослал губернаторам циркуляр с требованием вно­сить в договоры пункт, говорящий о том, «что если правительству потребуется арендуемый дом или участок, арендаторы должны его покинуть, и они не имеют права требовать возмещения убытков или средств, потраченных на обустройство дома или земли».

   Практически ничего не изменилось в отношениях европейцев с местными органами власти. Исходя из Занзибарского соглашения, все жалобы, связанные с долгами, арендой и т. д., должны были разрешаться французскими представителями. Но премьер-министр открыто заявил, что не допустит вмешательства Генерального резидента в споры между малагасийскими и иностранными подданными, кроме французов. Чиновники на местах, при негласном одобрении Райнилайаривуни, открыто саботировали решение тех вопросов, ко­торые они получали через французское посредничество. Например, губернатор Манандзари Радавидра отказался рассматривать жалобу братьев Проктер на малагасийцев, не возвращавшим им долг из-за того, что документы были переданы через французского резидента Ферана. Премьер-министр даже разослал инструкцию о поведении малагасийских чиновников при контактах с иностранцами. «В насто­ящее время запрещены прямые контакты между нами и гражданами иностранных государств, которые имеют на Мадагаскаре консулов или официальных представителей. Поэтому, несмотря на изменив­шуюся ситуацию, вы должны ссылаться на то, что еще не получили распоряжения от своего правительства».

      В феврале 1892 г. М. Бомпар уехал в отпуск во Францию. Вместо себя он оставил одного из своих заместителей — Лакоста. Спокойный и рассудительный Лакост не желал ссориться с премьер-министром, между ними вновь установились дружеские отношения. За девять месяцев исполнения им обязанностей Генерального резидента ни разу не был поднят вопрос о соблюдении договора 1885 г. или согла­шения 1890 г. Из отпуска М. Бомпар не вернулся, и на его место был назначен И. Ларуи.

В конце 1892 г. в Министерство иностранных дел Франции посту­пила информация о закупке малагасийцами большой партии оружия. Французской эскадре в Индийском океане был отдан приказ не д

-12-

о­пустить выгрузку оружия. Но в апреле 1893 г. в порт Ватумандри были благополучно доставлены горные пушки.

    11 августа МИД поручил Генеральному резиденту заявить энер­гичный протест малагасийской стороне по поводу закупки оружия: «Франция не может больше терпеть эти действия», на что премьер-министр спокойно ответил, что оружие предназначено для внутрен­них полицейских операций. В таком случае, отреагировал Генераль­ный резидент, закупки должны осуществляться во Франции. Условия, при которых осуществлены последние закупки оружия, его доставка и разгрузка не вызывают у него никаких сомнений во враждебных намерениях Малагасийского государства. Малагасийская сторона должна извещать Французское правительство обо всех будущих за­купках оружия.

     И. Ларуи по агентурным сведениям знал о намерениях Райни-лайаривуни закупить крупную партию вооружения. 20 марта 1894 г. он направил рапорт в Министерство иностранных дел, в котором сообщал, что премьер-министр поручил Д. Парету вместе с Ш. Шервингтоном и Портером закупить большую партию многозарядных винтовок «Винчестер». Винтовки по семьдесят франков за штуку, должны быть приобретены не в Англии, а в Кейптауне или Дурбане. Необходимо отследить и перехватить эту партию оружия...

  При посредничестве Д. Парета Райнилайаривуни пригласил двух английских офицеров-саперов для постройки фортификационных сооружений.

    Но не только англичане занимались поставкой вооружения на Мадагаскар. 14 февраля 1894 г. резидент в Манандзари Феран сообща­ет Генеральному резиденту, что немецкий торговый дом «Освальд» со своего склада на острове Нуси-бе ввез на восточное побережье Мада­гаскара несколько тонн пороха в бочонках. Перевозка осуществлена пароходом компании «Занзибар», а груз по документам числился как фаянсовые изделия. Этот же торговый дом поставил на Мадагаскар крупную партию многозарядных винтовок «Винчестер» с тысячью патронов к каждой.

    Получив эти сведения, Генеральный резидент через своего пред­ставителя в Таматаве заявил решительный протест немецкому консулу Тапенбеку. Торговый дом «Освальд» аннулировал все контракты на продажу оружия и пороха на Мадагаскар, а французский резидент в Таматаве довел всю эту информацию до сведения Генерального резидента и сообщил, что, по его сведениям, из Гамбурга вышло

-13-

па­русное судно с шестнадцатью тысячами винтовок и восемью тысячами бочек пороха.

     В 1894 г. Габриэль Аното получил портфель министра иност­ранных дел, Теофиль Делькасе — должность новосозданного Министерства колоний. Оба они были сторонниками колониальных приобретений.

      Тем временем во Франции усилились проколониальные настро­ения. Внутриполитическая ситуация для завоевания Мадагаскара была благоприятна как никогда. 22 января 1894 г. палата депутатов единогласно приняла предложение Л. Брюне, депутата от Реюньона, «поддержать правительство во всем том, что оно сможет предпри­нять для осуществления наших прав на Мадагаскар, восстановления порядка, защиты наших подданных и уважения нашего знамени». Колониальный угар затронул широкие круги французского общества. Захвата Мадагаскара требовали те, кто был непосредственно заинтере­сован, например, Марсельская торговая палата и Палата тропических сельскохозяйственных культур. На свое совместное заседание в июне 1884 г. пригласили выступить члена Верховного совета колоний, ответственного за Мадагаскар, Анри Мажера, который при полной поддержке собравшихся заявил: «Достаточно дипломатии, ожиданий и благодушия, начнем все с чистого листа, уничтожим все, что может сопротивляться. Нужно ли нам вести переговоры о заключении ново­го договора? Нет. С хува не договариваются, ими командуют». Даже те, кто не имел прямых интересов, как, например, Национальный конгресс французских географических обществ, активно включались в пропаганду колониальных приобретений. На своей шестнадцатой сессии он потребовал «быстрой и безоговорочной аннексии Мадагас­кара». Высказывались и более умеренные предложения — установить реальный протекторат над островом. Комиссия по внешним и коло­ниальным сношениям сельскохозяйственного общества Франции выразила желание «использовать местные власти на Мадагаскаре для того, чтобы административное управление требовало как можно меньше затрат».

     В ноябре 1894 г. британский посол в Париже лорд Даферин пе­редал окончательное согласие своего правительства «на включение острова в состав французской империи». 26 октября 1894 г. палата депутатов утвердила проект бюджета в семьдесят миллионов франков. Эти расходы в несколько раз были больше, чем любой из бюджетов, квотированных на экспедиции в Тропическую Африку.

-14-

     Для консультаций в Париж был вызван Генеральный резидент И. Ларуи. После длительного изучения вопроса и интенсивных кон­сультаций, в том числе и с высокопоставленными чиновниками на Мадагаскаре, французское правительство решило просить Ле Мир де Вилера вновь отправиться на Мадагаскар. Ему будет поручена миссия изучить положение дел на месте, найти средства для разрешения имеющихся противоречий, заставить Малагасийское государство в пол­ной мере выполнять все статьи договора 1885 г. Ле Мир де Вилер ни минуты не колебался в своем стремлении послужить республике. Его опыт и знание малагасийских проблем не позволяли ему отказаться.

      Он высадился в Таматаве 8 октября и уже через шесть дней прибыл в столицу и сразу же написал Райнилайаривуни письмо: «Имею честь сообщить Вашему Превосходительству о моем прибытии в Антана­нариву в качестве полномочного представителя Республики... Если Ее Величество сможет предоставить мне аудиенцию, я был бы очень признателен. Я передал бы ей наилучшие пожелания от президента Казимира Перье». 15 октября в 10 часов утра премьер-министр принял Ле Мир де Вилера, а на следующий день, в три часа пополудни, ему была предоставлена аудиенция у Ранавалуны III, во время которой он вкратце рассказал о цели своего визита и передал наилучшие пожелания от Президента Республики. 17 октября в 10 часов утра он снова был принят премьер-министром. Ле Мир де Вилер вручил ему верительные грамоты Президента Французской Республики, выразил сожаление, что Малагасийское государство не выполняет договор 1885 г., передал проект нового договора.

  «I статья. Правительству Королевы Мадагаскара запрещаются любые отношения с иностранными государствами и их агентами без посредничества представителя Французской Республики на Мада­гаскаре.

    II  статья. Все концессии, выдаваемые правительством Королевы иностранцам прямо или косвенно, предварительно должны быть зарегистрированы в Генеральной резиденции под угрозой их аннулирования.

    III  статья. Правительство Французской Республики имеет право вводить на Мадагаскар свои войска, если оно посчитает это необхо­димым для обеспечения безопасности своих граждан и других иностранных подданных.

     IV  статья. Правительство Франции имеет право выполнять такие виды общественных работ, как строительство портов, дорог, железных

-15-

дорог, телеграфных линий, каналов и т. д., имеющих своей целью развитие и повышение благосостояния страны. Если правительство Королевы не захочет само финансировать проведение вышеуказан­ных работ, то французское правительство будет получать доход от их эксплуатации.

   V статья. Французский текст является единственным официаль­ным, если возникнут разночтения между вариантами договора».

   Необходимо отметить, что текст договора составлен таким обра­зом, что в нем ни разу не упомянуто слово «протекторат» или какой-либо его синоним. Ле Мир де Вилер согласился, но потребовал зафик­сировать срок их второй встречи, которая, по его мнению, могла бы состояться 19 октября, в пятницу, или, на крайний случай, в субботу. Райнилайаривуни ответил, что он сообщит о дате их новой встречи.

    В субботу, 20 октября, Ле Мир де Вилер получает письмо, подпи­санное Марком Рабибисуа, секретарем Райнилайаривуни: «Я имею честь вас проинформировать, что Ваш друг Его Превосходительство премьер-министр поручил мне передать Вам, что еще не готов дать ответ, а сможет это сделать только в понедельник», т. е. 22 октября. Обеспокоенный затягиванием вопроса, Ле Мир де Вилер в этот же день пишет Райнилайаривуни письмо, содержащее нечто похожее на ультиматум: «Я имею инструкции от своего правительства поставить перед Вашим Превосходительством срок — в пятницу 26 октября в шесть часов, вечера. Проект договора, который я передал Вашему Превосходительству в среду 17 октября должен быть одобрен и рати­фицирован королевой. Если это условие не будет выполнено, я буду вынужден спустить флаг и покинуть столицу; эскорт и французские граждане, проживающие в Имерине, также отправятся на побережье». В ответ на этот полуультиматум Райнилайаривуни написал длинное путаное письмо, в котором была ясной только одна фраза: встреча состоится в понедельник, 22 октября, в пятнадцать часов.

    Что касается французского проекта договора, то Райнилайаривуни привел свои доводы, почему это соглашение нельзя подписывать. Первая статья будет полностью соответствовать, по мнению премьер-министра, духу и букве договора 1885 г., если в нее добавить слово «политические». Вторая статья, касающаяся концессий, и четвертая — о праве французского правительства на строительство общественно значимых сооружений — противоречат второму параграфу второй статьи договора 1885 г. о невмешательстве Франции во внутренние дела Мадагаскара. Пятая статья также противоречит восемнадцатой

-16-

статье, в которой сказано, что французский и малагасийские варианты текста имеют равную силу.

   Контрпроект, предложенный малагасийской стороной, по мнению премьер-министра, развивал дух и букву договора 1885 г. и основы­вался на уважении его статей. Первая статья признавала Генерального резидента представителем иностранных государств на Мадагаскаре, но при условии, что он получит аккредитацию при малагасийском правительстве. Вторая статья признает право Франции охранять не­прикосновенность своих подданных и их имущества, но при условии, что малагасийцам не будут мешать ввозить оружие и боеприпасы для этой цели. Третья статья — о торговле, четвертая — о юрисдикции малагасийских и французских граждан. Пятая статья предлагает расплатиться с «Контуар насьональ д'Эсконт де Пари», взяв кредит у Л. Сюберби. Шестая — девятая регулировали юридические отношения между малагасийцами и иностранцами. Десятая статья регламентировала присутствие французских войск, одиннадцатая — о границах в районе Диего-Суареса. Последняя статья провозглашала равенство малагасийского и французского вариантов текста договора.

   Ле Мир де Вилер довел до сведения премьер-министра, что это не ответ на французский проект договора из пяти статей, хотя он готов вести переговоры по деталям отдельных статей. Все, что ему нужно, это получить «да» или «нет» на проект договора. Райнилайаривуни пустился в новые объяснения, пожаловался на охлаждение отноше­ний по вине французской стороны. Не посчитав нужным вступать в дискуссию по выдвинутым аргументам, Ле Мир де Вилер прекратил переговоры, заявив: если малагасийская сторона откажется подписать и ратифицировать договор или же не даст никакого ответа, то он покинет столицу 27 октября.

   25 октября Ле Мир де Вилер написал Райнилайаривуни частное письмо. По-видимому, ему было немного не по себе от той жесткой позиции, занять которую требовали интересы его государства, может, он хотел немного смягчить своему старому другу горечь поражения: «Мой дорогой премьер-министр. Я пишу вам частным образом как друг. Настал момент, когда ультиматум должен быть принят или отверг­нут... В Ваших руках — война или мир. В первом случае — процветание вашей страны и правительства Ее Величества, во втором — разруше­ния будут неизбежны. Взвешенно обдумайте все это. Вы опытный государственный деятель. Я надеюсь, что Вы примете мои предложе­ния. Нет никакого другого решения. Как бы то ни было, позвольте,

-17-

господин премьер-министр, передать мое искреннее почтение Ее Величеству и передать Вам наилучшие пожелания от Вашего друга и слуги».

  26 октября Райнилайаривуни дал официальный ответ: «Мы не ищем повода для ссоры, мы искренне желаем поддерживать отноше­ния между нашими государствами... Несмотря на многочисленные и нетерпимые акты насилия против некоторых французов в нашем королевстве, мы не делали ничего, что могло бы нанести урон вза­имопониманию. Я не сомневаюсь, что контрпроект, который я вам передал 24 октября, послужит новым доказательством нашего ис­креннего желания сохранить отношения. Я Вас прошу максимально полно и точно довести до правительства Республики, которое известно своей приверженностью к справедливости,.. намерение малагасийс­кого правительства урегулировать все возникшие противоречия, не прерывая нашей дружбы.» Но было уже слишком поздно. Ле Мир де Вилер 27 октября 1894 г. в пять часов пятьдесят минут утра спустил флаг над зданием Генеральной Резиденции и вместе с соотечествен­никами и солдатами эскорта покинул Антананариву и отправился в Мадзунгу. В шесть часов сорок минут, после того как колонна вышла из города, Ле Мир де Вилер покинул ее и направился в Таматаве, куда прибыл 2 октября.

     30 октября 1894 г. премьер-министр зачитал заявление короле­вы о текущем моменте: «Посол правительства Франции г. Ле Мир де Вилер попросил аудиенцию у премьер-министра, на которой он передал проект договора из пяти статей, по которому французы (да не допустит этого Бог!) будут управлять нашим королевством, где они, по своему желанию, смогут разместить любое количество солдат. Раньше они требовали треть Мадагаскара, но мы им отказали, что привело к войне, а сейчас они хотят управлять всем Мадагаскаром, но я отказала. Правильно ли я поступила, Амбаниланитра? Поэтому они разорвали отношения».

3 ноября из Таматаве Ле Мир де Вилер пишет неназванному другу, по-видимому, высокопоставленному чиновнику государственного аппарата, секретное письмо, в котором откровенно изложил все, что думает о французской политике на Мадагаскаре за пять прошедших лет. Содержание послания весьма необычно для чиновника столь высокого ранга. По-видимому, Ле Мир де Вилер за годы пребывания на Мадагаскаре искренне полюбил его народ, культуру, его прошлое и настоящее.

-18-

    «Мы обанкротились! Обеспечением мира должна заниматься дипломатия, а мы передали в руки военных, для которых ни госу­дарственные интересы, ни национальная честь ничего не значат. Моя миссия не могла быть выполнена, я прибыл слишком поздно. Конфликт между Генеральной резиденцией и Малагасийским госу­дарством зашел слишком далеко, разрыв был неизбежен. Контуар д'Эсконт может наложить секвестр на финансовую систему, чтобы ликвидировать риск возвращения займа... Все, что я вам написал, абсолютно конфиденциально и лично. Я вас прошу никому не со­общать о его содержании, а когда я вернусь во Францию, надеюсь, уже скоро, — вернуть мне. Я вас знаю достаточно хорошо, чтобы не бояться, что вы нарушите мою просьбу».

      5 ноября Ле Мир де Вилер пишет Г. Аното о приемах, использу­емых Райнилайаривуни: «Его тактика состоит в оттягивании офици­ального открытия переговоров. Сначала было предложено дождаться окончания праздника фандруаны 22 ноября, затем наступят Рождество и Новый год. Вместо обсуждения моих предложений, он жалуется на наших агентов, требует моей защиты, нуждается в моем посредни­честве. Так проходят месяцы и даже годы, а в решении вопроса мы не продвигаемся ни на шаг».

     Не менее необычно и письмо, отправленное Ле Мир де Вилером 7 ноября из Таматаве директору «Журналь офисьель» Жезиерскому. Заканчивается оно просьбой никому не показывать письмо за исключением Ш. де Фрейсине. «Я лучше, чем кто-либо, понимаю необходимость избежать военного вторжения, бесполезность ко­торого очевидна. Наши агенты бесконечно болтали. Лишь я решал проблемы. Но война неизбежна. Как и во всех конфликтах, ви­новаты обе стороны. Может быть, я и не прав, но в данном случае пальма первенства принадлежит нам. Почему я приехал так поздно! Следовало бы обнародовать все ошибки, допущенные за последние годы. Это был бы грандиознейший скандал, кабинет пал, Президент Республики ушел в отставку, малагасийцы праздновали победу, вы­ступили в качестве победителей и проявили неуступчивость. Мы не смогли бы избежать войны, но она проходила бы в гораздо худших условиях для нас. Я предпочел принять неизбежное. К моему огромному сожалению, я вынужден связать свое имя с действиями, которые я считаю недостойными». Когда Ле Мир де Вилер 20 января 1895 г. вернулся во Францию, война с Мадагаскаром была уже в самом разгаре.

-19-

30 сентября 1895 г. «летучая» колонна французских войск, состоя­щая приблизительно из пяти тысяч человек под командованием гене­рала Дюшена, вступила в Антананариву. Марк Рабибисуа, секретарь Райнилайаривуни, вышел навстречу французским войскам с белым флагом в руках. Сразу же после кратких переговоров один из сыновей премьер-министра, Радилифера, наделенный всеми необходимыми полномочиями, принял условия сдачи, которые ему продиктовал генерал Дюшен. В соответствии с принятым палатой депутатов ре­шением, он имел проект договора. С малагасийской стороны его подписали Разанакумбана, министр юстиции и Расандзи, бывший секретарь Райнилайаривуни.

    1 октября проект договора, по которому устанавливался протек­торат Франции над Мадагаскаром, был ратифицирован Королевой Ранавалуной III.

   «I статья. Правительство Ее Величества Королевы Мадагаскара признает и принимает протекторат Франции со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами.

     [...]

   III   статья. Правительство Французской Республики представляет Мадагаскар во всех его внешних сношениях.

   IV  статья. Правительство Французской Республики оставляет за собой право размещать на Мадагаскаре воинские подразделения, необходимые для осуществления режима протектората. Оно берет на себя обязанность охранять Ее Величество Королеву Мадагаскара от всех опасностей, которые могут ей угрожать или же нарушать мир в ее владениях.

  V статья. Генеральный резидент контролирует действия местной администрации на острове...

    [... ]

  VII статья. В кратчайший срок будет произведена делимитация территории в районе Диего-Суареса».

    21 декабря 1894 г. премьер-министр пишет Ле Мир де Вилеру: «Господин полномочный представитель. Я получил ваше письмо от 12 сего месяца об оккупации Таматаве французскими солдатами по приказу вашего правительства, беспокоящегося о поддержании порядка в этом порту... Я со вниманием изучил ваше послание. Я не могу скрыть боль, нанесенную правительству Ее Величества новой оккупацией Таматаве: это явный разрыв договора, связывающего два наших государства, который всегда скрупулезно

-20-

соблюдался с нашей стороны из-за нашего непоколебимого желания трудиться для доброго согласия между нами и развития торговых отношений между нашими народами. Необходимость восстановить порядок в Таматаве не кажется нам достаточным предлогом. Нам были пере­даны жалобы, как со стороны местных жителей, так и иностранцев. Правительство Республики, исходя из этого факта, должно глубоко осознать всю свою ответственность за возможные убытки как малага­сийским гражданам, так и европейцам, которые могут быть нанесены в ходе боевых действий. Что касается предложений, котор