-121-

            Эльвира Каримова, член Малагасийской Ассоциации Российских Соотечественников, приехала на Мадагаскар в конце 90-х годов XX в. с мужем-малагасийцем. Была потрясена велико­лепными, неповторимыми видами острова. Стремясь передать уникальную красоту приро­ды Мадагаскара, своё видение этого непохожего на Россию мира, постоянно рисует. Многие из картин Э. Каримовой можно встретить сейчас в частных коллекциях в Европе, Америке, ЮАР.

        Э. Каримова известна также своими очень образными описаниями малагасийского пейзажа. Одна из ее зарисовок написана в 2007 г.

 Эльвира Каримова

ИЗ ТУЛЕАРСКИХ ЗАПИСОК

        В жарком Тулеаре, на южном краю мадагаскарской земли, растёт замечательное дерево, точнее два дерева, сросшиеся телами, как сиамские близнецы, чьи чудовищные корни-питоны впились намертво в унавоженную годами землю нашего двора в Андабули. Сколько ста­рожилы помнят себя, они не меняются, только прибавляют скульптур­ных мускулов, причудливых морщин, подтверждающих, что они живые и живучие. Геометрически перпендикулярные стволу ветви тонки и ломки, простираются далеко и вширь над двором, и непонятно, как они выдерживают тяжкие "бомбы" ― коробки, величиной с большой огурец, полные коттона-хлопка. Эти снаряды неожиданно срываются с родной ветки и глухо и грозно бухаются с высоты на крыши, на головы задум­чивых потребителей тростникового самогона "галеука" (произносить надо с украинским акцентом, как "горелка"), и на тех, кто в эту суровую минуту оказался в сортире, а проще сказать, в яме, обставленной кое-как кусками ржавого шифера. Из коробок, как лёгкий дым от фугасов, отлетает белый нежный пух, усеивая и так неметёный, полный пыли и чумазых детишек двор.

         Раньше женщины шелушили и набивали хлопком матрацы и по­душки, а теперь никому нет дела ― кто работает в городе у богатых индусов, кто продаёт "фрипери" (поношенное тряпьё), а кто смотрит за сопливыми малышами, что появляются на свет неожиданно, как истинные цветы, и не разберёшь, кто чей.

-122-

        Цветы... Не только "бомбы" падают с Дерева, но сначала цветы ― белые бархатные колокольчики. Они скручиваются на земле подобно лепесткам гибискуса. Но пока они ещё на Дереве, их аромат привлека­ет "фани" (летучих мышей) ― нектарников, что прилетают лакомиться сладким соком и размножаться. Призрачно прозрачные в лунном све­те, они волшебно возникают из тьмы, чтобы неторопливо, как чешир­ские коты, исчезнуть в геометрических ветвях.

      Цветы привлекают мышей, а мыши ― охотников-молодцов с рогат­ками, что бродят по ночам вокруг дерева, мерцая торсами. Получив заряд тяжёлого глиняного шарика, фани с жутким скрипучим криком падают на землю, а там добытчики уже суетятся над углями, раздувая огонь. Поборов жалость и брезгливость, я взяла в руки и рассмотрела однажды бедное животное, только что упавшее с Дерева. Какие лёг­кие, бархатистые крылья, блестящая бурая шёрстка и какая ужасаю­щая улыбка чёрта ― сладострастно высунутый язычок между острыми кошачьими клычками. Сын принёс мне как-то ночью кусочек жареной фани. Пришлось попробовать ― похоже на телятину, но с лёгким цве­точным запахом.

    Удивительная циркуляция, почти зловещая экосистема ― мыши ла­комятся цветами, люди едят мышей, а Дерево любит эту плодородную землю, унавоженную людьми.

  Вечером, когда усталое солнце выпутывается из немногочисленных ветвей (отсюда ощущение ранней весны), мускулистые стволы осо­бенно физиологичны в своей позолоченной закатом шкуре. Не нагля­дишься на эту страшную красоту, скульптурную группу, лаокооновым семейством застывшую в невероятном напряжении. Рассматриваешь вблизи ― сколько глубоких полированных фалд, ка­кие-то вульвические складки, ненужные отростки, недвусмысленно повторяющие людские части тела. Могучие страдальцы. Они и надзиратели, и заключённые. Спа­янные тела Дерева молча участвуют в кру­говороте бестолковой жизни этого района, Андабули.

       Ах, Андабули, монументальная нищета, яростные вопли голодных петухов, средневековый скрежет повозок, запряжённых гигантскими зебу, а потом ― белая луна, восходящая над Деревом, имя которому ― капока¹.

¹ Кароака (eridendron anfractuosum). ― Прим. ред.