-91-

         70 лет назад, в 1937 году, покончил с со­бой крупнейший малагасийский поэт Жан-Жозеф Рабеаривелу (Rabearivelo Jean-Joseph, 1901—1937), родоначальник новой поэзии Мада­гаскара. Его называют "гениальным поэтом", "первым малагасийским поэтом международного уровня"...

          Рабеаривелу — представитель малагасий­ской интеллигенции колониального периода. Столкновение двух культур вызывало духовное раздвоение у европейски образованных малага­сийцев: им оказалось крайне трудно сочетать свою вестернизацию с традиционными устоями. Внутренняя драма привела Рабеаривелу к тра­гическому концу.

 Расуваза

ТРАГЕДИЯ ПОЭТА (Ж.-Ж. РАБЕАРИВЕЛУ)

 

Как обвенчать дух моих предков

С моим приемным языком?

Рабеаривелу

        Рабеаривелу, как говорится, поэт от Бога. Но земное существование "принца малагасийских поэтов" было коротким. Безвыходное одиночество, мрак тоски и отчаяния ― вот атмосфера его жизни и творчества. Несмотря на талант, всю свою жизнь он будет наталкиваться на стену и кончит тем, что разобьет о нее голову. Было ему 36 лет.

       Рабеаривелу родился 4 марта 1901 г. в Тананариве (ныне ― Антананариву). Его мать, Рабузивелу, принадлежала к аристократической ветви "Zanadralambo" ― потомков короля Раламбу (1575-1615), одного из основателей монархии мерина. По материнской линии Рабеаривелу был в родственных отношениях с большинством именитых семей в Тананариве. После того, как Мадагаскар стал французской колонией (1896 г.), семья лишилась привилегий и обеднела. Роскошный дом из розового кирпича со скульптурными колоннами и верандами пришлось продать.

       Рабеаривелу был внебрачным ребенком. Его нарекли Joseph Casimir¹. Семья, как и большая часть принявших христианство до 1896 г., испо­ведовала протестантство. Однако дядя, много времени уделявший

 -92-

воспитанию мальчика, отдал его в католическую школу (Écoles Chrétiennes), затем ― в католический коллеж Сен-Мишель. Это были бесплатные учебные заведения для способных детей, которые, как предполагалось, пойдут потом в духовную семинарию. Но в трина­дцать лет Рабеаривелу исключили ― он отказался стать семинаристом. Еще какое-то время посещал школу Флакура², на чем и закончилась его формальная учеба. Любознательный и способный, всю оставшую­ся жизнь Рабеаривелу занимался самообразованием. Упорным трудом овладел французским. Учил английский, испанский, древнееврей­ский... Запоем читал Аполлинера, Бодлера, Валери, Верлена, Рембо, Рильке, Руссо... Литературным учителем считал Бодлера, "Парижский сплин" которого стал его настольной книгой.

        С 14 лет вынужден зарабатывать себе на жизнь. Начал секретарем и переводчиком шефа кантона в г. Амбатулампи (в 70 км от столицы), затем вернулся в Тананариве. Перепробовал несколько профессий ― художника, театрального деятеля, библиотекаря в клубе для белых (Cercle de l'Union). С 1924 г. и до конца жизни работал корректором в Типографии Имерины. Считал эту работу унизительной, но она давала возможность общаться с кругом интересных ему людей.

      Чтобы улучшить свой французский, начал преподавать. Его первой ученицей была Мари Разафитриму, дочь известного фотографа, став­шая его женой. Они поженились в 1926 г., но венчание состоялось лишь несколько лет спустя. «Большое унижение ожидает меня зав­тра», ― запишет он в своем дневнике. К этому времени Рабеаривелу окончательно стал атеистом.

       У них было пятеро детей (сын и четыре дочери). Жена ― нежный и преданный друг. Застенчивая, не любила много говорить, носила тра­диционную ламбу. Добровольно держалась в тени ― муж подавлял ее своей индивидуальностью.

       В 1915 г. Рабеаривелу опубликовал первые стихи³. Он писал по-малагасийски и по-французски. В 1920-м в "Cahier du Sud" вышли его переводы европейских поэтов на малагасийский язык, в 1923-м в венском "Anthropos" ― статья о поэзии Мадагаскара, в 1923-1924 гг. ― малагасий­ские стихи в переводе на французский в журнале "18° Latitude Sud".

       Раннее творчество Рабеаривелу (сборники "Чаша пепла", "Силь­фы", "Книги") складывалось под сильным влиянием французской ро­мантической и неоромантической поэзии. Стихи написаны по класси­ческим европейским канонам, многие ― в форме сонета. Отличаются изысканностью формы и романтической направленностью. Воспевают мечту, природу, вечность бытия.

      Рабеаривелу сотрудничал со многими малагасийскими⁴, маврикийскими⁵ и европейскими⁶ газетами и журналами ― часто под романти­ческим

 -93-

псевдонимом Amance Valmond или Jean Osmé. Был местным корреспондентом парижских "Литературных новостей". Вел обшир­ную переписку со многими крупными писателями разных стран, пре­жде всего французскими⁷.

      Поэзия 1930-х годов (сборники "Полусны", "Подслушанное у ночи") отмечена мистикой и сюрреализмом. Он отказывается от метрического стихосложения, переходит к свободному стиху. Основные мотивы ― бе­зысходная тоска и одиночество, раздумья о таинствах жизни и смерти.

       Хотя в историю литературы Рабеаривелу вошел, прежде всего, как поэт, не в меньшей степени он драматург и романист. Сочинял пьесы ("Календарь событий", "Имайцуанала, Дочь Птицы", "У ворот города", "Песни для Абеоны"). Еще когда работал библиотекарем, написал по­лицейский роман в стиле Рокамболя "Принц развлекается", в 1923-м ― романы "Адель и Артур" и "Сказки ночи". Изданные посмертно его исторические романы "Красная заря" (1925) об этапах французской колонизации и "Интерференция" (1928) об аристократических семьях мерина XIX в. ― воспринимаются как этнографические монографии. Опубликовал книгу критических заметок "Дети Орфея" и статьи о по­эзии, музыке, живописи, в т.ч. о русском художнике Александре Яков­леве, которого назвал "русским Гогеном ".

      Рабеаривелу дружил с жившими на Мадагаскаре французскими ли­тераторами ― Р. Будри и П. Камо⁸, с представителями малагасийской интеллигенции своего времени ― Э. Рахарулахи, Л.-Б. Рабекуту, Ж. Равелудзоном, Ж. Рабемананадзарой.⁹ Входил в узкий круг молодых ли­тераторов "одиннадцать друзей"¹⁰. "Друзья" собирались обычно в ба­ре-ресторане, который содержал поэт и новеллист Е.Б. Рахайнгюсон (Rahaingoson E.B.). Наиболее тесные отношения были у него с поэтом С. Ратани (Ratany Samuel, 1901-1926). "У Рахайнгюсона" часто видели этих "двоих неразлучных" ― они читали друг другу свои стихи или жарко спорили о поэзии со старшим другом Ни Аваной¹¹. Ранняя смерть Ратани оказалась для Рабеаривелу невосполнимой потерей. Следы печали и смерти стали появляться в его стихах. В память о Ратани "друзья" опубликовали в 1929 г. сборник "Восточные песни" ("Kalokalo Tatsinanana"), который можно считать первой антологией малагасийской поэзии.

        Рабеаривелу примкнул к литературному течению "В поисках утра­ченного" ("Hitady ny very"). Его творческая деятельность совпала с началом нового периода в истории малагасийской литературы. Кончи­лось десятилетие строгой цензуры, которая парализовала развитие

-94-

ли­тературы. Стали возвращаться писатели и поэты, отправленные в тюрьмы и ссылки после разгрома В.В.С. в 1915 г.¹²

      Горький тон поэзии середины 1920-х передавал некоторую покор­ность. Поэты старались держаться в стороне от политики. Доминиро­вало чувство потери национальной самобытности. Но постепенно росло стремление избавиться от импортированной культуры. В 1931 г. Рабеаривелу вместе с Ш. Радзуэлисулу¹³ и Ни Аваной создают газету "Новый путь" ("Ny Fandrosoam-baovao"). На протяжении нескольких лет они ведут литературную колонку, где призывают противостоять духовной ассимиляции и возрождать традиционные культурные цен­ности. Поэты откликнулись на призыв и стали все чаще слагать стихи по образцу старинных "тунункалу" и "айнтени"¹⁴.

        Стремясь внести свой вклад, Рабеаривелу обращается к народному творчеству. Его собрание любовной лирики "Старинные песни страны Имерины" и "Наследство", опубликованные посмертно, настолько близки народному жанру "айнтени", что создается впечатление перевода.

        Но в отличие от других поэтов, которые резко осуждали тех, кто слепо копирует все иноземное, Рабеаривелу не отрицал западничества, был убежден в обогащающей роли иностранной литературы и необхо­димости освоения культурного богатства европейских стран. Он ис­пытывал булимический голод к французской культуре. Называл себя: «образованный цветной, влюбленный во французский язык». Его ху­дожественное дарование впитало достижения европейской традиции. Он мечтал стать французом, на что, казалось бы, имел все основания претендовать благодаря своей культуре и эрудиции. Но никогда этого не достигнет. Общество белых останется закрытым для него. Власти не признавали его творчество. Его не замечали, не печатали. Будучи малагасийцем, не имел права заведовать журналом. Ни один из много­численных проектов, которые он задумал, не увидел света.

       Жил он трудно. Нищенского жалованья корректора не хватало даже для скудного существования. Возрастающая нужда, растущие долги, нравственные обязательства перед семьей. Смерть дочери... Не в си­лах найти подходящую работу, обращался к генерал-губернатору ― тот был тогда "ray aman-dreny" (отец и мать) всех малагасийцев. Написал ему письмо. Второе, третье. Ответа нет. Просил продать ему права на издание своей пьесы "У ворот города". Безрезультатно. В 1937 г. после представления пьесы "Имайцуанала" в Зеленом театре (Theatre de verdure) ее собирались опубликовать в виде роскошно оформленного издания для распространения во Франции, но губернатор наложил ве­то. Рабеаривелу этого «не понимает». Неопубликованными остались также ряд других его работ, не говоря уже о критических статьях.

 -95-

       Всю жизнь оставался "невыездным". В 1937 г. Рабеаривелу должен был представлять Мадагаскар на Международной выставке. Всеми мыслями он был уже в Париже. Кто лучше него мог представить успе­хи колониальной политики Франции? Генерал-губернатор Л. Сейла, конечно, прекрасно понимал, что Рабеаривелу ― редкий цветок, взра­щенный колонизацией. Но ... ― в последний момент вместо него по­слали группу «плетельщиков корзин»¹⁵. Это был удар. Рабеаривелу чувствовал себя преданным.

       Целая серия разочарований... В последние годы все больше и больше находил прибежище в наркотиках и алкоголе. В состоянии ду­шевной депрессии он принял цианид 22 июня 1937 г.

 * * *

 

Моя могила ― мой склеп.

Но сердце мое ― тоже могила!

Рабеаривелу

      Причины смерти Рабеаривелу нельзя, конечно, свести только к жизненной неустроенности. По мнению Р. Будри, это ― «колониальная драма»¹⁶ Рабеаривелу принадлежал к поколению, поверившему обе­щаниям колониальных властей, и, приняв их язык и культуру, надея­лось на ассимиляцию. Его трагедия ― в несоответствии этих чаяний с унижениями, которые он претерпел как небелый. Самоубийство про­тиворечило его жажде жизни и амбициям стать великим франкоязыч­ным писателем. Непростительно нарушил он и моральную аксиому малагасийцев: "mamy ny aina" ("самое ценное ― жизнь"). Но это был акт протеста.

        Колониальное общество в Тананариве в 1920-30 гг. было глубоко иерархичным. Во главе стоял генерал-губернатор, который обладал практически абсолютной властью. От него зависели почести и матери­альные блага. Вокруг ― тесный двор приближенных. Руководящие по­сты ― в руках французов. Чиновниками, за некоторыми исключениями, были не только необразованные, но в большинстве случаев просто ма­лограмотные люди. Как писал Рабеаривелу, «из 100 французов, кото­рые приехали сюда, 90 никогда не открывали грамматику». Авантюри­сты по призванию, в силу обстоятельств оказавшиеся на острове, зачастую они рассматривали службу лишь как возможность быстро разбогатеть.

       Царили пустота, снобизм, праздность. В колонии, где ничего не про­исходит, играют в бридж и покер, посещают "салоны" и балы в Hotel Fumarilo. Открыты курильни опиума и публичные дома ("salons-lits").

 -96-

      Общественного мнения не существовало. Неблаговидные поступки и нравы европейцев замалчивались. Свобода прессы ограничивалась не только администрацией, но и церковью. Епископ Тананариве нало­жил запрет на чисто интеллектуальный журнал "Revue des Jeunes", издававшийся Ж. Рабеманандзарой вместе с молодыми католиками.

      Малагасийцы составляли общество "второго сорта" (seconde société) и занимали низшие должности. Проучившийся 9 лет во Франции медик мог стать лишь санитаром у себя на родине. Дискриминация существо­вала в скрытом виде. Французские власти проявляли даже некий патер­нализм, за исключением случаев, когда малагасиец преступал установ­ленные по молчаливому соглашению границы, ― тогда они удивлялись, почему эти "большие дети" не выказывают благодарности.

   Рабеаривелу не вписывался в общепринятые рамки. Не мог адапти­роваться к окружающей его действительности, где преуспевали по­средственности. Не удивительно, что в некоторых своих высказывани­ях он клеймит тогдашние быт и нравы общества, его бездуховность.

        Но еще больше, чем европейцев, бичует своих соотечественников. Он знает малагасийское общество изнутри и судит его сурово. Разо­блачает претензии и грубость парвеню, отсутствие культуры и единст­венное стремление ― «нравиться белым». Осуждает «ужасную буржуа­зию», с которой вынужден общаться в силу семейных связей. «Нравы времени вызывают рвоту». Он отворачивается от этого общества, бе­жит из его салонов.

     Малагасийское общество разделилось надвое. Одни почти полно­стью смирились со своим угнетенным положением. Самые смелые их призывы ― лишь требования ассимиляции и превращения Мадагаскара во французский департамент. В качестве поощрения администрация предоставляла им французское гражданство, но получила его лишь небольшая прослойка.

    Другие возрождали память о независимости. В 1921 г. Ж. Ралаймунгу¹⁷ начал агитацию за права французских граждан для малагасийцев. В газете "Опиньон" опубликована "Петиция туземцев Мадагаскара", тре­бующая натурализации. Арест Ралаймунгу в 1926 г. Процесс, возбужден­ный против Дюссака¹⁸ и Ралаймунгу... Кульминация ― шествие протес­тующих перед резиденцией генерал-губернатора в 1929 г. под лозунгами: "Свободу!", "Независимость", "Мадагаскар ― мальгашам!".

       Многие из друзей Рабеаривелу принимали участие в протестных акциях. Но он «не вступал в ряды борцов». Первая забастовка малага­сийских рабочих в 1936 г. его шокирует: ведут себя как «бараны». Он был слишком эстет.

       Созерцательная, кроткая натура. Высокий выпуклый лоб с огром­ной шапкой курчавых волос. Большие, всегда печальные, глаза. Ти­пичный представитель мерина ― небольшого роста, хрупкий, худоща­вый.

 -97-

       «Умный как дьявол». Жил единственно для литературы и все от­давал ей. Постоянно покупал книги, прилежно посещал Библиотеку Генерального правительства. Легко объяснялся по-французски, знал тончайшие нюансы языка, но говорил с легким акцентом. С незнако­мыми европейцами был молчалив. Оживлялся лишь, когда разговор заходил о литературе.

       Рабеаривелу жил и творил, непонятый современниками. Нельзя равнодушно читать интимный дневник, в котором он описывает день за днем свое трагическое раздвоение¹⁹. Все это наложило горький от­печаток на его творчество и характер. Дух его, и без того склонный к меланхолии, омрачался все более.

       Отсюда ― пессимистическая тональность его поэзии. Раздирающая душу печаль исходит от его стихов. Он создал свой странный и мисти­ческий мир. Вокруг него ночь, в которой он не видел ни малейшего лучика, указывающего путь. Отсюда ― темы одиночества и смерти. Реальность не дает ему никаких надежд. И тема бегства в некий иной мир означает в его глазах освобождение.

     Рабеаривелу ощущал себя духовным изгнанником. Порой в его произведениях видно искреннее желание дотянуться до национальных корней. Он пытался в стихах воспроизвести древние предания и ле­генды, пейзажи Имерины. Но образы родной земли часто остаются нежизненными стилизациями.

       В поэзии Рабеаривелу часто встречаются контрастные образы де­ревьев. В наиболее известных его сонетах "Авиави" и Филау"²⁰ авиави символизирует "высшую гордость" тех, кто глубоко ушел корнями в землю предков, а филау ― дерево, захиревшее в изгнании. А сам он ― не кажется ли деревцем, увядшим в сухих ветрах чужой культуры, не дотянувшись до "живой воды"?

 * * *

     Слава и признание пришли к нему посмертно. Он по праву занял достойное место в плеяде выдающихся малагасийских поэтов минув­шего столетия.

    «Сейчас, когда его не стало, мы почувствуем больше, чем когда-либо, его значение, и поймем, какое место он занимал среди нас», ― сказал Ж. Рабеманандзара на его похоронах 24 июня 1937 г.²¹ На це­ремонии ― молодежь, художники, писатели, интеллигенция, в том чис­ле около двух десятков европейцев. Все в европейских костюмах, с черными повязками. Женщины ― в ламбах, с заплетенными в косу во­лосами (знак траура).

 -98-

    Поэзию Рабеаривелу характеризуют чистота образов, изысканность стиля, ритмическое богатство стиха, тонкая музыкальность. Он стал самым популярным из малагасийских классиков. Его творчество ока­зало огромное влияние на многих поэтов, в первую очередь на Ж. Рабеманандзару, которого он объявил своим наследником: «Я передаю тебе факел ― держи его высоко».

      Известность Рабеаривелу перешагнула границы Острова. Он ― наи­более известный малагасийский автор во Франции. Им восхищались Жан-Поль Сартр, Леопольд Сенгор, Жан Полан. Его произведения много раз переиздавались и переиздаются до сих пор. Лучшие стихи опубликованы в 1948 г. в "Антологии новой негритянской и мальгашской поэзии" Л. Сенгора²². Его творчество изучают ученые в разных странах мира: написано много книг, статей, воспоминаний, диссертаций²³. Проведено немало посвященных ему конференций. Его стихи переводятся на английский, шведский, итальянский, испанский... Несколько раз переводились на русский.

      Один из самых престижных лицеев в центре столицы носит его имя. Многие стихи Рабеаривелу положены на музыку. Учреждена премия его имени за поэзию²⁴. Рабеаривелу стал первым "туземцем", получившим "приз за поэзию" Жана Мореаса²⁵ и Французской Академии²⁶. Ему присуждена Литературная премия Империи²⁷.

 

¹ Впоследствии он изменил имя, чтобы его инициалы совпадали с инициалами Ж.-Ж. Руссо.

² Этьен де Флакур (1607-1660), губернатор Мадагаскара и глава Ост-Индской французской компании.

³ В журнале "Vakio ity", под псевдонимом K. Verbal.

⁴ "Journal de Madagascar", "Capricorne, "Revue de Madagascar", "18° Latitude Sud", "Tribune de Madagascar", "Le petit Tananarivien" и др.

⁵ "Zodiaque", "L'Essor" (Port Louis) и др.

⁶ "Le Journal des poètes" (Bruxelles), "Les cahiers du Sud" (Marseille), "Les Nouvelles littéraires" (Paris), "Mercure de France" (Paris), "Sagesse" (Paris) и др.

⁷ Paul Verlaine, Maurice Martin du Gard и др.

⁸ R. Boudry (1878-1965), P. Camo (1877-1974).

⁹ Elie Raharolahy (псевдоним ― Harioley, 1901-1949), Lys-Ber (наст. имя J.-H. Rabekoto, 1902-1932), Ravelojaona (1879-1956), J.-F. Rabemananjara (1913-2005).

¹⁰ Ny Avana, J.-J. Rabearivelo, Fredy Rajaofera, Meteora, Ignace Ratsimbazafy, Josefa Rajonah, Eliza Freda, Rafanoharana, Jean Narivony, Lusio B., Rodlish.

¹¹ Ny Avana ("Радуга"), наст. имя Ny Avana Ramanantoanina (1891-1940).

¹² Первая политическая организация Мадагаскара (Vy, Vato, Sakelika ― "Железо", "Камень", "Ответвление").

¹³ Rajoelisolo Charles (1896-1968).

¹⁴ Tononkalo ― специфический песенный жанр; hain-teny ― стихотворные метафорические импровизации.

¹⁵ Artisans des Ateliers d'art applique malgache.

¹⁶ Boudry R. Jean-Joseph Rabéarivelo et la mort. ― Paris: Presence Africaine, 1958. ― Р. 81.

¹⁷ Ralaimongo Jean (1884-1943).

¹⁸ Dussac Paul (1777-1937), создатель компартии на Мадагаскаре (1936).

¹⁹ Он вел дневник "Синие тетради" ("Calepins bleus"), который до сих пор полностью не издан. Отрывки из него см.: Boudry R. Op. cit. ― P. 20-23.

²⁰ Aviavy ― разновидность фикуса, filao ― разновидность казуарины.

²¹ Рабеаривелу похоронен в родовом склепе в Амбатуфуци (небольшом городке неподалеку от Тананариве), откуда родом была его мать.

²² Anthologie de la nouvelle poésie nègre et malgache de langue française / par Leopold Sedar Senghor, Précédée de Orphée noir / par Jean-Paul Sartre. ― Paris: PUF, 1948.

²³ Rabenoro J. Poésie malgache d'expression française: l'itinéraire de J.-J. Rabearivelo / Thèse de doctorat, Université de Paris III-
Sorbonne Nouvelle, 1980; Rakotomavo Y.H. Pour une approche de la prose de Jean-Joseph Rabearivelo, écrivain malgache d'expression
française 1901-1937 / Thèse de doctorat, Université de Paris-Sorbonne IV, 1990; Rakotondradany J. L'Univers de Jean-Joseph Raarivelo / Thèse de doctorat d'état, Aix-en-Provence, 1987.

²⁴ Prix Jean-Joseph Rabearivelo de poésie.

²⁵ Prix de Poésie, учреждена в 1909 г французским поэтом Жаном Мореасом Jean Moreas, 1856-1910).

²⁶ Prix de l'Académie Française.

²⁷ Prix littéraire de l'Empire.