-142-

В 1937 году покончил с  собой крупнейший малагасийский поэт Жан-Жозеф Рабеаривелу (Rabearivelo Jean-Joseph, 1901–1937), поэт первого поколения писателей колониального периода, родоначальник новой поэзии Мадагаскара.
Его называют «принцем малагасийских поэтов», «гениальным поэтом», «первым малагасийским поэтом международного уровня»…Жизнь Рабеаривелу была короткой и  трагичной. Он принадлежал к тем одаренным интеллигентам, талант которых оплодотворен чужой культурой. В то же время он ощущал отчуждение от традиционного общества. Духовная драма раздвоения привела к трагическому концу.

Судьба поэта в колониальном обществе

Разве склеп моя могила?
Мое сердце – моя могила!
Рабеаривелу

   Рабеаривелу родился 4 марта 1901 года в Тананариве. Его мать, Рабузивелу, принадлежала к аристократической ветви “Zanadralambo” – потомков короля Раламбу (1575–1615), одного из основателей монархии мерина. Рабеаривелу был в родственных отношениях с большинством именитых семей в Тананариве. После колонизации семья лишилась привилегий и обеднела. Роскошный дом из розового кирпича со скульптурными колоннами и верандами пришлось продать.
   Рабеаривелу был внебрачным ребенком. Его нарекли Joseph Casimir¹. Семья исповедовала протестантство, как и по-

¹ Впоследствии он изменил имя, чтобы его инициалы совпадали с инициалами Ж.-Ж.Руссо.

-143-

давляющее большинство семей, принявших христианство до того, как Мадагаскар стал французской колонией. Однако дядя, много времени уделявший его воспитанию, отдал пятилетнего мальчика в католическую школу (Ecoles Chretiennes а Andohalo), затем – в католический коллеж Сен-Мишель. Это были бесплатные учебные заведения для способных детей, которые, как предполагалось, пойдут потом в духовную семинарию. Но в тринадцать лет Рабеаривелу исключили – он не мечтал о карьере священника и отказался стать семинаристом. Еще какое-то время посещал Школу де Флакура (Ecole de Flacourt), на чем и кончилась его формальная учеба. Любознательный и способный, всю оставшуюся жизнь он занимался самообразованием. Упорным трудом овладел французским. Учил английский, испанский, древнееврейский... Запоем читал Аполлинера, Бодлера, Валери, Верлена, Рембо, Рильке, Руссо… Литературным учителем считал Бодлера, “Парижский сплин” которого был его настольной книгой.

    С 1915 года вынужден зарабатывать себе на жизнь. Начал секретарем и переводчиком шефа кантона в г. Амбатулампи (в 70 км от столицы), затем вернулся в Тананариве. Перепробовал несколько профессий – художника, театрального деятеля, библиотекаря в клубе для белых (Cercle de l’Union). С 1924-го и до конца жизни работал корректором в Типографии Имерины. Считал эту работу унизительной, но она давала возможность общаться с кругом интересных ему людей.
  Чтобы улучшить свой французский, начинает преподавать. Его первой ученицей стала Мари Разафитриму, дочь известного фотографа, его будущая жена. Они поженились в 1926-м, но венчание состоялось лишь несколько лет спустя – к тому времени Рабеаривелу окончательно порвал с религией. «Большое унижение ожидает меня завтра», – запишет он в своем дневнике накануне этого события.
   У них было пятеро детей (сын и четыре дочери). Жена была нежным и преданным другом. Застенчивая, не любила много говорить, носила традиционную ламбу. Она добровольно держалась в тени – муж подавлял ее своей индивидуальностью.

-144-

  В четырнадцать лет Рабеаривелу опубликовал первые стихи¹. Он писал по-малагасийски и по-французски. В 1920-м
в парижском журнале “Cahier du Sud” вышли его переводы европейских поэтов на малагасийский язык. В 1923-м в венском “Anthropos” – статья о поэзии Мадагаскара. В 1923–1924 годах – малагасийские стихи в переводе на французский в журнале “18˚ Latitude Sud”.
    Раннее творчество Рабеаривелу (сборники “Чаша пепла”, “Сильфы”, “Книги”)² складывалось под сильным влиянием французской романтической и неоромантической поэзии. Стихи написаны по классическим европейским канонам, многие – в форме сонета. Отличаются изысканностью формы и романтической направленностью. Воспевают мечту, природу, вечность бытия.

  Рабеаривелу сотрудничал со многими малагасийскими³, маврикийскими⁴ и европейскими⁵ газетами и журналами – часто под псевдонимом Amance Valmond или Jean Osme. Был местным корреспондентом парижских “Литературных новостей” (“Les Nouvelles litteraires”).

   Поэзия 1930-х годов (сборники “Полусны”, “Подслушанное у ночи”)⁶ отмечена мистикой и сюрреализмом. Он отказался от метрического стихосложения, перешел к свободному стиху. Основные мотивы – безысходная тоска и одиночество, раздумья о таинствах жизни и смерти, бегство от действительности.
   Хотя в историю литературы Рабеаривелу вошел прежде всего как поэт, не в меньшей степени он драматург и романист. Пишет пьесы: “Календарь событий”, “Имайцуанала, Дочь

¹ В журнале “Vakio ity”, под псевдонимом K.Verbal.

² La coupe de cendres. – Tananarive: G.Pitot de la Beaujardière, 1924; Sylves. – Tananarive: Impr. de l’Imerina, 1927; Volumes. – Tananarive: Impr. de l’Imerina, 1928.

³ Journal de Madagascar, Capricorne, Revue de Madagascar, 18º Latitude Sud, Tribune de Madagascar, Le petit Tananarivien и др.

⁴ Zodiaque, L’Essor (Port Louis) и др.

⁵ Le Journal des poètes (Bruxelles), Les cahiers du Sud (Marseille), Les Nouvelles littéraires (Paris), Mercure de France (Paris), Sagesse (Paris) и др.

⁶ Presque-songes. – Tananarive: Impr. de l’Imerina, 1934; Traduit de la nuit. – Tunis: Éditions de Mirage, 1935.

-145-

Птицы”, “У ворот города”, “Песни для Абеоны”¹. Еще когда работал библиотекарем, написал полицейский роман в стиле Рокамболя – “Принц развлекается”, в 1923-м – романы “Адель и Артур” и “Сказки ночи”². Его изданные посмертно исторические романы “Красная заря” (1925), об этапах французской колонизации, и “Интерференция” (1928), об аристократических семьях мерина в XIX века, воспринимаются и как этнографические монографии³. Публикует также книгу критических заметок “Дети Орфея”⁴ и статьи о поэзии, музыке, живописи, в т. ч. о русском художнике Александре Яковлеве, которого он назвал «русским Гогеном»⁵.
  Рабеаривелу дружил с жившими на Мадагаскаре французскими литераторами – Р.Будри (R.Boudry, 1878–1965) и П.Камо (P.Camo, 1877–1974), с представителями малага-сийской интеллигенции – Э.Рахарулахи, Л.-Б. Рабекуту⁶, Равелудзоном, Ж.Рабеманандзарой, которого избрал своим преемником.
   Он входил в узкий круг молодых писателей и поэтов “Одиннадцать друзей”⁷. “Друзья” собирались обычно в баре-ресто-

¹ Éphémérides de Madagascar. – Tananarive: M.Eugène Jaeglé, 1934; Imaitsoanala, fille d’oiseau. – Tananarive: Impr. officielle, 1935; Aux portes de la ville. – Tananarive: Impr. officielle, 1936; Chants pour Abéone. – Tananarive: Éditions Henri Vidalie, 1936.

² Le Prince s’amuse (1921); Adèle et Arthur (1923), Contes de la Nuit (1923).

³ L’Aube rouge. – Paris: Éditions Bouquins, 1998; L’Interférence. – Paris: Hatier, 1987.

⁴ Quelques poètes, enfants d’Orphée. – Ile Maurice: The General Printing, 1934.

⁵ Александр Евгеньевич Яковлев (1887–1938), “художник-путешественник”, в 1924–1925 гг. участвовал в знаменитом “Черном круизе” фирмы “Ситроен” – это была не только рекламная акция автомобилей, но и этнографическая и зоологическая экспедиция по малоизученным районам Африки. Экспедиция закончила маршрут на Мадагаскаре, добравшись в конце июня 1925 г. до Антананариву. Работы Яковлева, написанные по итогам путешествия, выставлялись в парижской галерее Шарпантье в 1926 г.

⁶ Raharolahy Elie (псевдоним – Harioley, 1901–1949), Lys-Ber (наст. имя – J.-H.Rabekoto, 1902–1932).

⁷ Ny Avana, J.-J.Rabearivelo, Fredy Rajaofera, Meteora, Ignace Ratsimbazafy, Josefa Rajonah, Eliza Freda, Rafanoharana, Jean Narivony, Lusio B., Rodlish.

-146-

ране, который содержал поэт и новеллист Е.Б.Рахайнгюсон (E.B.Rahaingoson). Наиболее тесные отношения сложились у него с поэтом Самюэлем Ратани (Ratany Samuel, 1901–1926). “У Рахайнгюсона” часто видели этих “двоих неразлучных” – они читали друг другу свои стихи или жарко спорили о поэзии со старшим другом Ни Аваной. Ранняя смерть Ратани оказалась для Рабеаривелу невосполнимой потерей. Следы печали и смерти стали появляться в его стихах. В память о Ратани “друзья” опубликовали в 1929 году сборник стихов “Восточные песни” (“Kalokalo Tatsinanana”), который можно считать первой антологией малагасийской поэзии.
  Рабеаривелу примкнул к литературному течению “В поисках утраченного” (“Mitady ny very”). Его творческая деятельность совпала с периодом, когда стали возвращаться писатели и поэты, отправленные в тюрьмы и ссылки после разгрома в 1915 году В.В.С., первой политической организации Мадагаскара.
  Горький тон поэзии середины 1920-х передает некоторую покорность, смирение со своим угнетенным положением. Поэты стараются держаться в стороне от политики. Доминирует чувство потери национальной самобытности.

  В 1931 году Рабеаривелу вместе с Ш.Радзуэлисулу¹ и Ни Аваной создают газету “Новый путь” (“Ny Fandrosoam-baovao”). На протяжении нескольких лет они ведут литературную колонку, где призывают противостоять духовной ассимиляции и возрождать традиционные культурные ценности. Поэты откликнулись на призыв и стали все чаще слагать стихи по образцу старинных “тунункалу” и “айнтени”.
   Стремясь внести свой вклад, Рабеаривелу обращается к народному творчеству. Его собрание любовной лирики “Старинные песни страны Имерины” и “Наследство”², опубликованные посмертно, настолько близки народному жанру “айнтени”, что создается впечатление перевода.

¹ Rajoelisolo Charles (1896–1968).

² Vieilles chansons des pays d’Imerina // Revue de Madagascar, 1939. – № 25; Lova. – Tananarive: Impr. Volamahitsy, 1957.

-147-

   Но в отличие от других поэтов Рабеаривелу не отрицал западничества, был убежден в обогащающей роли иностранной литературы и необходимости освоения культурного богатства европейских стран.
Рабеаривелу был, что называется, поэтом от бога. Но земное существование «принца малагасийских поэтов» было коротким. Жил он трудно. Нищенского жалованья корректора не хватало даже для скудного существования. Растущая нужда, долги, нравственные обязательства перед семьей, смерть дочери… Целая серия разочарований и унижений… В состоянии душевной депрессии он покончил с собой 22 июня 1937
года, приняв цианид. Было ему 36 лет.

* * *

  Причину смерти Рабеаривелу нельзя, конечно, свести только к жизненной неустроенности. Это – «колониальная драма», по мнению Р.Будри¹. Рабеаривелу принадлежал к поколению, поверившему обещаниям колониальных властей и, приняв их язык и культуру, надеявшемуся на ассимиляцию. Его трагедия – в несоответствии этих чаяний с унижениями, которые он претерпел как колонизованный. Его самоубийство противоречит его жажде жизни и амбициям стать великим франкоязычным писателем. Противоречит и моральной аксиоме малагасийцев: “mamy ny aina” (“самое ценное – жизнь”). Для него это был акт протеста.
   Колониальное общество в Тананариве в 1920–1930-е годы было глубоко иерархичным. Во главе стоял генерал-губернатор, который обладал практически абсолютной властью. От него зависели почести и материальные блага. Вокруг – тесный двор приближенных. Руководящие посты – в руках французов. Чиновниками, за некоторыми исключениями, были не только необразованные, но в большинстве случаев просто малограмотные люди. Как писал Рабеаривелу, «из 100 французов, которые приехали сюда, 90 никогда не открывали учебник грам-

¹ Boudry R. Jean-Joseph Rabéarivelo et la mort. – Paris: Présence Africaine, 1958. – Р. 81.

-148-

матики». Авантюристы по призванию, в силу обстоятельств оказавшиеся на острове, зачастую они рассматривали службу лишь как возможность быстро разбогатеть.
  Царила пустота, снобизм, праздность. В колонии, где ничего не происходит, играют в бридж и покер, посещают “салоны” и балы в Hotel Fumarilo. Открыты курильни опиума и публичные дома (“salons-lits”).
   Общественного мнения не существовало. Неблаговидные поступки и нравы европейцев замалчивались. Свобода прессы ограничивалась не только администрацией, но и церковью. Епископ Тананариве наложил запрет на чисто интеллектуальный “Журнал молодежи Мадагаскара” (“Revue des Jeunes de Madagascar”), издававшийся Ж.Рабеманандзарой вместе с молодыми католиками.
  Малагасийцы считались обществом “второго сорта” (seconde societe) и занимали лишь низшие должности. Проучившийся девять лет во Франции медик мог стать лишь санитаром у себя на родине. Дискриминация не всегда была открытой. Французские власти проявляли даже некий патернализм и удивлялись, почему эти “большие дети” не выказывают благодарности.

  Рабеаривелу не вписывался в общепринятые рамки. Не мог адаптироваться к современной ему действительности, где ценились лишь посредственности. Каждодневно испытывал унижение, что он не белый. Не удивительно, что в некоторых его высказываниях звучит эхо “контррасизма”. Он клеймит тогдашние быт и нравы, бездуховность.
  Он чувствовал себя носителем неких высших ценностей, нужных тому обществу, которому принадлежал; но одновременно он был чужд этому обществу. И еще больше, чем европейцев, бичевал своих соотечественников. Он знал их изнутри и судил сурово. Разоблачал лицемерие, порочность, претензии и грубость парвеню, отсутствие культуры и стремление соплеменников «нравиться белым». Осуждал «ужасную буржуазию», с которой вынужден был общаться в силу семейных связей. «Нравы времени вызывают рвоту». Он отворачивался от малагасийского общества, бежал из салонов.

-149-

  Малагасийское общество разделилось надвое. Одни – почти полностью ангажированы. Самые смелые их призывы – лишь требование ассимиляции и превращения Мадагаскара во французский департамент. В качестве поощрения администрация предоставляла им французское гражданство, но получила его лишь небольшая прослойка.
  Другие будили память о независимости. Известный либерал Ралаймунгу¹ начал свою деятельность с агитации за натурализацию всех малагасийских граждан, затем выступил с требованием предоставления малагасийцам демократических свобод и независимости Мадагаскару. Арест Ралаймунгу в 1926-м… Процесс, возбужденный против Дюссака² и Ралаймунгу… И кульминация – дефиле протестующих перед резиденцией генерал-губернатора в 1929-м под лозунгами: «Свободу!», «Независимость», «Мадагаскар – мальгашам!».
  Многие из друзей Рабеаривелу принимали участие в протестных акциях. Но он «не вступал в ряды борцов». Первая забастовка малагасийских рабочих в 1936 г. его шокировала: ведут себя как «бараны». Он был слишком эстет.

  Созерцательная, кроткая натура. Высокий выпуклый лоб с огромной шапкой курчавых волос. Большие, всегда печальные, глаза. Типичный представитель мерина – небольшого роста, хрупкий, худощавый. Мрачный по наружности, но удивительно мягкий и ранимый. Верный и искренний.
  «Умный как дьявол». Любознательный – увлекался то хиромантией, то астрологией. Приветливый и общительный. Легко объяснялся по-французски, знал тончайшие нюансы языка. С незнакомыми европейцами был уважителен, но молчалив. Оживлялся, лишь когда разговор заходил о литературе.
  Жил единственно для литературы и все отдавал ей. Постоянно покупал книги, прилежно посещал Библиотеку генерального правительства.
  В небольшое время, что оставалось от литературного творчества, вел жизнь традиционного интеллигента-изгоя. Куль-

¹ Ralaimongo J. (1884–1943).

² Dussac Paul (1877–1938) – создатель компартии на Мадагаскаре (1936).

-150-

турная “раздвоенность” личности в условиях ассимиляции часто проявляется во внешних формах поведения. Повышенное внимание уделяется таким внешним аспектам жизни, как бытовое поведение, костюм… Рабеаривелу всегда был изысканно-просто одет.
  Как все мальгаши, был предан своей семье, детям, жене, матери. И в то же время ему не чужда была идея наслаждения жизнью – он воспринимал ее как освобождение от традиционных догм, как самоутверждение.
   Развлечения в Тана немногочисленны. Для этого есть женщины, игорные дома, курильни.Рабеаривелу пользовался успехом у женщин. Вел одновременно несколько интриг, ухаживал за соседками, за переводчицами. Даже завел роман с замужней дамой «на французский манер»... Пил красное вино – ему казалось, это сближает его с французами. В одну ночь мог проиграть все деньги, что у него были. Курил опиум не зная меры. Возвращался домой под утро, изможденный, чувствовал себя больным…

  Испытывал неодолимую тягу к западной культуре. Называл себя «образованный цветной, влюбленный во французский язык». Его художественное дарование впитало достижения европейской традиции. Вел обширную переписку со многими крупными писателями разных стран, прежде всего французскими¹. Мечтал стать французом, на что, казалось бы, имел все основания претендовать благодаря своей культуре и эрудиции.
  Но колониальная элита не считала его своим. Власти не признавали его творчество. Его не замечали, не печатали. Будучи малагасийцем, не имел права заведовать журналом. Ни один из многочисленных проектов, которые он задумал, не увидел свет.
  В январе 1937 года, чтобы получить немного денег, Рабеаривелу просил власти продать ему права из дания на французском языке его пьесы “У ворот города”. Безрезультатно.
  Не в силах найти подходящую работу, он обратился к генерал-губернатору Леону Кайля – генерал-губернатор считался

¹ Paul Verlaine, Maurice Martin du Gard и др.

-151-

“ray aman-dreny” (отец и мать) всех малагасийцев. Написал ему письмо. Одно, второе, третье. Ответа нет.
  В 1937 году в Зеленом театре (Theatre de verdure) силами малагасийских актеров поставлена его пьеса “Имайцуанала”. После представления ее собирались опубликовать в виде роскошно оформленного издания для распространения во Франции. Губернатор наложил вето. Для Рабеаривелу это унижение – он «не понимает». Неопубликованными остались также ряд других его работ, не говоря уже о критических статьях.
  Вместе с Э.Бодэном¹ Рабеаривелу начал переписывать на современный малагасийский язык многотомную “Историю королей”, записанную Ф.Калле² сто лет назад и ставшую непонятной из-за архаичности языка. Удалось издать лишь один том.

  Он хотел жить и писать в Париже, но оставался “невыездным”.

  В 1937 году Мадагаскар готовился к Международной выставке в Париже. Как член Малагасийской Академии Рабеаривелу был назначен членом организационной комиссии. Мыслями он был уже в Париже. Кто лучше него мог представить успехи колониальной политики Франции? Конечно, Леон Кайла прекрасно понимал, что Рабеаривелу – редкий цветок, взращенный колонизацией. Но… вместо него послали группу «плетельщиков корзин»³. Это был удар. Рабеаривелу чувствовал себя униженным и преданным первым лицом.

  Всеми средствами он пытался интегрироваться в европейское общество. Даже объявил себя монархистом, стремясь доказать приверженность французским традициям (а может, просто вспомнил, что он – представитель древней малагасийской знати?). Но он никогда этого не достиг. Общество белых осталось закрытым для него.
  Непонимание и безразличие. Безысходное одиночество, мрак тоски и отчаяния – вот атмосфера его жизни и творчества. Несмотря на талант, всю свою жизнь он наталкивался на стену и кончил тем, что разбил о нее голову.

¹ Baudin Eugène, главный редактор “Tribune de Madagascar”.

² Callet François. Tantara ny Andriana…

³ Изготовители традиционных плетеных изделий.

-152-

  Все это наложило горький отпечаток на его творчество и характер. Дух его, и без того склонный к меланхолии, омрачался все более. Нельзя равнодушно читать интимный дневник, в котором он описывает день за днем свое трагическое раздвоение¹. Он жил и творил, непонятый современниками. Все вызывало в нем мысли о смерти.
  Рабеаривелу покорно сносил удары судьбы, никому не жалуясь. В последние годы страдал депрессией. Все больше и больше находил прибежище в наркотиках и алкоголе.
  Отсюда – пессимистическая тональность его поэзии. Одиночество и смерть. Раздирающая душу печаль исходит от его стихов – странного мистического мира.
  Унижение и презрение, с которыми он сталкивался, создавали вокруг него ночь, в которой он не видел ни малейшего лучика, указывающего путь. Реальность не давала ему никаких надежд, и он бежал от нее. Тема бегства приобретает в его глазах освобождение.

  Рабеаривелу ощущал себя духовным изгнанником. Некоторые стихи раскрывают его искреннее желание дотянуться до национальных корней. Он пытается воспроизвести древние предания и легенды, пейзажи Имерины. Но образы родной земли часто остаются нежизненными стилизациями и навевают ему мысли о бессилии, отчаянии, забвении и смерти.
  В его поэзии часто встречаются контрастные образы деревьев. Наиболее известны сонеты “Авиави” и “Филау”. Авиави – символ “высшей гордости” тех, кто глубоко ушел корнями в землю предков. Филау – дерево, захиревшее в изгнании. А сам Рабеаривелу – не кажется ли деревцем, увядшим в сухих ветрах чужой культуры, не дотянувшись до “живой воды”?

¹ Рабеаривелу вел дневник “Синие тетради” (“Calepins bleus”) с подзаголовком “Témoins secrets”. Дневник до сих пор полностью не издан. Состоит из школьных тетрадей по 40 страниц, в синей обложке, переплетенных в 4 больших тома (всего – 1833 страницы). Представляет не только несомненный литературный интерес, но и человеческий – день за днем Рабеаривелу записывает события, чувства, мысли. Он писал со всей искренностью и в то же время постоянно заботился представить в глазах будущего читателя образ, который он хотел бы оставить о себе и который моделировал в со-
ответствии со своими любимыми героями (Бодлер, Казанова…). Отрывки из него см.: Boudry R. Op. cit. – P. 20–23.

-153-

* * *

  Слава и признание пришли слишком поздно. Он по праву занял достойное место в плеяде выдающихся малагасийских поэтов минувшего столетия.
  «Сейчас, когда его не стало, мы почувствуем больше, чем когда-либо, его значение, и поймем, какое место он занимал
среди нас», – сказал поэт Ж.Рабеманандзара на похоронах Рабеаривелу 24 июня 1937-го в Амбатуфуци (небольшом городке неподалеку от Тананариве), откуда родом была его мать.
  Поэзию Рабеаривелу характеризуют чистота образов, изысканность стиля, ритмическое богатство стиха, тонкая музыкальность. Именно эти черты и сделали ее столь исключительно “современной” для последующих десятилетий. Он стал самым популярным и самым “актуальным” из малагасийских классиков.

  Его творчество оказало огромное влияние на многих малагасийских поэтов, прежде всего на Ж.Рабеманандзару, которого Рабеаривелу считал своим наследником: «Я передаю тебе факел, держи его высоко», записал он в дневнике накануне смерти.
  Известность Рабеаривелу перешагнула границы Острова. Он – наиболее известный малагасийский автор во Франции. Им восхищались Жан-Поль Сартр, Леопольд Сенгор, Жан Полан. Его произведения много раз переиздавались и переиздаются до сих пор. Лучшие стихи опубликованы в 1948 году в “Антологии новой негритянской и мальгашской поэзии” Л.Сенгора¹. Его творчество изучают ученые во многих странах мира: написано много книг, статей, воспоминаний, диссертаций². Проведено немало посвященных ему конференций³. Его

¹ Anthologie de la nouvelle poésie nègre et malgache de langue française / par Léopold Sedar Senghor. Précédée de “Orphée noir” par Jean-Paul Sartre. – Paris: PUF, 1948.

² Rabenoro J. Poésie malgache d’expression française: l’itinéraire de J.-J.Rabearivelo / Thèse de doctorat / Université de Paris III-Sorbonne Nouvelle, 1980;  Rakotomavo Y.H. Pour une approche de la prose de Jean-Joseph Rabearivelo, écrivain malgache d’expression française 1901–1937 / Thèse de doctorat, Université de Paris-Sorbonne IV, 1990; Rakotondradany J. L’Univers de Jean-Joseph Rabearivelo / Thèse de doctorat d’état, Aix-en-Provence, 1987.

³ Jean-Joseph Rabearivelo, cet inconnu? Colloque international de l’Université de Madagascar organisé par le Comité universitaire pour la célébration du cinquantenaire de la mort du Poète (1937–1987), mai 1987. – Marseille: SUD, 1989.

-154-

стихи переводятся на английский¹, шведский, итальянский, испанский...² Несколько раз переводились на русский³.
  Один из самых престижных лицеев в центре столицы носит его имя. Многие его стихи положены на музыку. Учреждена премия его имени за поэзию⁴. Ему была присуждена Литературная премия Империи⁵. Он стал первым “туземцем”, получившим “приз за поэзию” Жана Мореаса⁶ и Французской Академии⁷.

¹ 24 Poems. (Traduit de la nuit). – Ibadan: Mbari Publications, 1962; Almost-Dreams & Translated from the Night / Trans. by Leonard Fox, 1964; Translations from the Night, Selected Poems of Jean-Joseph Rabearivelo / Trans. by John Reed and Clive Wake. – London: Heinemann Educational, 1975 (African writers series); Jean-Joseph Rabearivelo // Voices from Madagascar: An Anthology of Contemporary Francophone Literature / Ed. J.Bougeacq and L.Ramarosoa. – Athens: Ohio Univ. Center for International Studies, 2002; Translated from the
night / Trans. Robert Ziller. – Pittsburgh: Lascaux Editions, 2007; Complete Late Poetry of Jean-Joseph Rabearivelo: A Facing-Page Translation from the Malagasy and French into English / Ed. and trans. by Leonard Fox. – Lewiston: Edwin Mellen Press, 2010.

² Rabearivelo Jean-Joseph: Dikter. I urval och tolkning av Ingemar och Mikaela Leckius. – Stockholm: Tidens Förlag, 1973; Casi sueños et Traducidos de la noche. – Madrid: Hiperión, 2000; Vientos de la Mañana. – Rio de Janeiro, 1935.

³ [Стихи] // Стихи поэтов Африки. – М.: ИВЛ, 1958. – С. 111–112; Дружба народов. – М., 1958. – № 9. – С. 172–173; В ритмах там-тама. Поэты Африки. – М.: ИВЛ, 1961. – С. 254–257; Голоса африканских поэтов. – М.: Худ. лит-ра, 1968. – С. 195–228; Иностранная литература. – М., 1968. – № 3. – С. 184–189; Мы живем на одной планете. – Ташкент: Изд-во худ. лит-ры, 1968. – С. 246–
247; Линии наших ладоней. – Ташкент, 1973. – С. 44–56; Поэзия Африки. – М.: Худ. лит-ра, 1973. – С. 293–305; Азия и Африка сегодня. – М., 1975. – № 8. – С. 39; Ритмы. Африканская лирика ХХ века. – М.: Наука, ГРВЛ, 1978. – С. 189–192; Поэзия Африки. Т. 2. – М.: Худ. лит-ра, 1979. – С. 272–276; Из афро-азиатской поэзии. – М.: Наука, ГРВЛ, 1981. – С. 132–134.

⁴ Prix Jean-Joseph Rabearivelo de poésie.

⁵ Prix littéraire de l’Empire.

⁶ Prix de Poésie, учреждена в 1909 г. французским поэтом Жаном Мореасом (Jean Moreas, 1856–1910).

⁷ Prix de l’Académie Français