-2-

       Монография посвящена мало изученной в советской исторической науке теме — антиколониальной борьбе народов Мадагаскара, одной из самых драматичных и ярких страниц борьбы народов Африки против колониализма. В работе анализируется процесс возникновения антиколо­ниального движения на Мадагаскаре, дается его периодизация, рассмат­ривается этническая и социальная база движения, его состав и характер руководства, структура и организационные формы, тактика и методы борьбы, основная направленность и общий характер движения. Впервые в исторический оборот введены такие источники, как газеты на малага­сийском языке, публикации малагасийских архивов.

        Для широкого круга историков. 

        Под редакцией профессора, доктора исторических наук Н. И. Прошина.

      Рецензенты: проф. докт. ист. наук Г. В. Фокеев, мл. науч. сотр. сектора новой и новейшей истории Института Африки АН СССР, канд. ист. наук А. С. Орлова. 

0504040000—313
176/02/—85    46—86

 © Издательство Саратовского университета, 1985

 -3-

  Первые государства на Мадагаскаре образовались в XV—XVI веках, а в конце XVIII века началось политиче­ское объединение малагасийцев, которое возглавляли прави­тели королевства Имерина, созданного на территории рассе­ления крупнейшей этнической группы острова — мерина. К середине XIX века в состав королевства Мадагаскар вхо­дили также бецимисарака (восточное побережье), бецилеу (юг центрального плато), сакалава (западное побережье), цимихети, сиханака, антакарана (север острова). Верхов­ную власть центрального правительства в Антананариву признавали этнические группы юга и юго-востока страны: бара, антайсака, антаймуру, антайфаси. Населявшие крайний юг махафали, антандруй и антануси были практически неза­висимы.

     Малагасийское государство конца XIX века относится к числу наиболее крупных и развитых политических образо­ваний Африки доколониального периода. Уже во времена правления короля Имерина Андрианампуйнимерина (1787—1810), впервые предпринявшего попытку объединить под об­щей властью весь остров, в центральных районах Мадага­скара была установлена сильная центральная власть. При его преемнике Радама I (1810—1828) в стране начались пре­образования, призванные усовершенствовать политическую и социально-экономическую структуру. К середине XIX века на Мадагаскаре были проведены такие важные реформы, как основание различных министерств, формирование регу­лярной армии, введение всеобщей воинской повинности, со­здание единой системы классификации административного аппарата (своеобразная «табель о рангах» включала до XVI степеней знатности, по которым делились государствен­ные служащие и офицеры армии).

  С помощью иностранных предпри-нимателей на   острове 

-4-

были заложены основы мануфактурного производства, что позволило наладить промышленный выпуск многих металли­ческих изделий, в том числе — деталей огнестрельного ору­жия, а также пороха, текстиля. На Мадагаскаре были от­крыты первые современные типографии, начат выпуск газет, введено всеобщее начальное образование. Во многом это способствовало превращению страны в будущем в один из самых мощных очагов сопротивления европейской колони­альной экспансии¹.

    Мадагаскар издавна привлекал внимание колонизаторов. Португальцы, увидевшие его берег в 1500 году, поспешили окрестить Мадагаскар островом св. Лаврентия. В XVII веке французы основали на Мадагаскаре несколько поселений, объявили весь остров своим владением. Однако вскоре само­вольные «хозяева» острова были изгнаны местным населе­нием. С конца XVIII века прочные торговые связи с малага­сийцами завязывают американские купцы, основавшие несколько торговых факторий на западном побережье Мада­гаскара и вывозившие с острова мясо, кожи и ценные поро­ды дерева. Отобрав после наполеоновских войн у Франции Иль-де-Франс и переименовав его в Маврикий, в начале XIX века бурную деятельность вокруг Мадагаскара стала развивать Великобритания. Стремясь расширять торговлю с этой страной, а затем, возможно, и подготовить почву для создания там английской колонии, она добивается заключе­ния в 1817 году англо-малагасийского договора.

   Именно с этого времени правители Мадагаскара стали пытаться использовать англо-французские противоречия, чтобы противостоять все более открытым колониалистским притязаниям Франции, которая заявляла о своих «историче­ских правах» на территорию Мадагаскара. Образование единого централизованного государства, в котором к середи­не XIX века появились различные ведомства и министерст­ва, в том числе — министерство иностранных дел, приход на ключевые посты в государстве людей, получивших образова­ние в передовых странах Европы, позволило королевству Мадагаскара проводить самостоятельную внешнюю полити­ку. До 80—90-х годов XIX века этому способствовала объек­тивно-историческая ситуация: острое соперничество капита­листических держав за территории в Африке, обострение ан­гло-французских противоречий. США, заинтересованные в Мадагаскаре как поставщике сельскохозяйственных про­дуктов и рынке сбыта для текстильной и военной   

-5-

промыш­ленности, заключают с малагасийским правительством один за другим два договора о дружбе и торговле: 1867 и 1881 годов.

  Однако к концу XIX века внешнеполитическая обстанов­ка резко меняется к худшему. Завершается империалистиче­ский раздел территорий в Азии и Африке, империалистиче­ские державы договариваются о распределении сфер влия­ния. Берлинская конференция 1884—1885 годов определила зоны преимущественных интересов «великих держав» в Аф­рике. В Европе в противовес возраставшей мощи Германии стал складываться англо-французский союз, одним из про­явлений чего можно считать заключение в 1890 году англо-французской конвенции по Занзибару, по которой в обмен на признание английских «прав» на Занзибар Англия признала «права» Франции на Мадагаскар. В этих условиях экспан­сионистские устремления США переключились на более лег­кую добычу — владения Испании в Карибском море и в Юго-Восточной Азии.

   Серьезно осложнилась в последней четверти XIX века внутриполитическая обстановка на Мадагаскаре. Усиление эксплуатации народных масс в сочетании с трудностями, вызванными постоянной необходимостью усмирять сепара­тистские движения на окраинах недавно созданного единого государства, а также необходимостью давать отпор притяза­ниям Франции, особенно — во время первой франко-малага­сийской войны 1883—1885 годов, повлекло за собой усиление классовых и сословных противоречий. Отчетливее стали про­являться слабые стороны малагасийского государства: край­няя неравномерность в степени развития различных обла­стей, локализованность прогрессивных перемен, отрицатель­ные последствия политики «модернизации» страны (усиле­ние позиций иностранцев в экономической и политической жизни государства), рост неэффективности и коррумпиро­ванности все более разбухавшего административного аппа­рата.

       Все эти факторы негативно повлияли на ход сначала вой­ны 1883—1885, а затем 1894—1895 годов. Получившая пол­ную свободу действий Франция отправила на Мадагаскар хорошо обученный и вооруженный экспедиционный корпус, которому противостояла многочисленная, но по старинке ос­нащенная и обученная армия. Малагасийские солдаты не проявляли особого желания сражаться за ненавистное им правительство. Однако и французский поход был 

-6- 

практиче­ски не подготовлен, командование проявило удивительную бездарность, в результате ни одной из сторон не удалось одержать верх. Вторая же война, когда экспедиция была тщательнее снаряжена, разведаны маршруты движения от побережья  к столице, завершилась решительной победой Франции.

   Вместе с тем, сначала французская оккупация распрост­ранялась лишь на столицу Мадагаскара, что совсем не озна­чало покорения малагасийского народа. Его борьба за сво­боду и независимость разгорелась сразу же, как только французские колонизаторы начали устанавливать свою власть на острове, и продолжалась, принимая разные формы, но не утихая, вплоть до обретения Мадагаскаром независи­мости в 1960 году.

   Антиколониальной борьбе малагасийского народа до сих пор уделялось мало внимания, особенно ее начальному пери­оду, последовавшему непосредственно за оккупацией мала­гасийской столицы в 1895 году. Так, специально движению «меналамба», одной из начальных форм сопротивления французскому колониализму на Мадагаскаре, посвящена лишь одна работа, которая принадлежит малагасийской ис­следовательнице Ж. Расуанаси². Как до, так и после выхода в свет этой книги, движение «меналамба», как и многие другие формы сопротивления французской колонизации, ли­бо рассматривалось в обзорных работах по истории Мада­гаскара, либо разбиралось частично в специальных статьях³. К тому же, содержащиеся в этих исследованиях оценки и выводы, даже в том, что касается понимания существа яв­ления и определения временных рамок, нередко противоре­чивы, что будет показано ниже.

    В этой работе делается попытка более четко определить характер и цели антиколониального движения на Мада­гаскаре в 1895—1902 годах, вычленить наиболее важные пе­риоды его развития, разобрать организационные формы и практические методы борьбы повстанцев.

  1. Возникновение антиколониального движения, периоди­зация развития.

   Формально одержав победу в войне 1894—1895 годов, Франция смогла установить минимально приемлемый конт­роль надо всей территорией Мадагаскара лишь через 7 лет. По свидетельству современника, для французов «настоящая война началась после победы»⁴. Таким образом, борьба про­тив

-7-

 установления колониального господства Франции пре­вратилась на Мадагаскаре в повстанческую войну за осво­бождение родины от иностранного порабощения.

   Почему же настоящая борьба против иностранного пора­бощения началась после утраты независимости, вылившись в партизанское движение? Как и большинство стран Азии и Африки, Мадагаскар, несмотря на все перемены, далеко отстал от передовых государств Европы по уровню развития и не смог сохранить свою государственность. Кроме того, невозможность прямого военного сопротивления, отказ от открытых боевых действий в пользу партизанской тактики обусловили негодность малагасийской армии, которая, как и большинство подобных ей в Азии и Африке, была измене­на чисто внешне, поверхностно — это была прежняя армия времен королевства Имерина, только обмундированная и во­оруженная на европейский манер. Даже добившись значи­тельно больших успехов в модернизации государства, мала­гасийцы не могли рассчитывать на успех в единоборстве с европейской армией, обладая такого рода вооруженными силами: «...введение европейской военной системы у отста­лых народов еще отнюдь нельзя считать законченным после того, как новая армия подразделена на отдельные воинские части, снаряжена и обучена по европейскому образцу... Глав­ной задачей и в то же время главной трудностью является создание корпуса офицеров, обученных по новейшей европей­ской системе, вполне освободившихся в военных вопросах от старых национальных предрассудков и пережитков и спо­собных вдохнуть жизнь в новые формирования»⁵.

   Для наглядности можно привести следующие данные. Во время кампании 1894—1895 годов французский экспедиции конный корпус, которому противостоял втрое превосходивший его противник, прошел свыше 500 км от места высадки до столицы Мадагаскара через горы и болота менее чем за год. При этом в боях погибло 25 человек, от малярии умерло — 5700⁶. Это подтверждает, что, как писал Ф. Энгельс, единст­венное средство защиты варварства — национальная война варварскими средствами, восстание всех туземцев против всех чужеземцев⁷.

    Важное значение имел и другой фактор. Падение в по­следние годы правления премьер-министра Райнилайаривуни авторитета властей, ухудшение экономического и соци­ально-политического положения в стране, рост бандитизма, антиправительственных   выступлений,   сепаратистских  

-8- 

 тен­денций но могли способствовать единству малагасийцев пе­ред лицом иностранной интервенции, снизили боевой дух в армии. Но с приходом к власти французской колониаль­ной администраций усилилась эксплуатация народных масс, были ликвидированы многие привилегии правящего класса, обычным явлением стал национальный гнет, искоренение са­мобытной культуры малагасийцев. В результате в борьбе против французского господства отошли на второй план со­циальные, этнические, региональные противоречия. Совре­менники поражались широте общенационального подъема на Мадагаскаре: во многих отрядах «меналамба» бывшие рабы сражались под предводительством своих бывших господ про­тив общего врага — французских захватчиков⁸.

   К тому же, объявление Францией Мадагаскара своим протекторатом в 1895 году, даже колонией в 1896 году, было сильным преувеличением. Французы довольствовались на первых порах оккупацией столицы, весь остров перешел в их руки только к концу 1902 года, когда почти во всех населен­ных пунктах острова были созданы военные посты, проло­жены дороги и установлена связь между отдельными частя­ми страны.

    Подавляющее большинство населения Мадагаскара сна­чала и не подозревало об утрате национального суверените­та. Начиная со времен франко-малагасийского договора 1885 года, установившего «призрачный» протекторат Фран­ции, правители скрывали сведения о неблагоприятных вне­шнеполитических событиях. Опасаясь дальнейшего падения престижа своего правительства, Райнилайаривуни запрещал разглашение сообщений о поражениях малагасийской армии в войне 1894—1895 годов⁹. Договор от 1 октября 1895 года официально изображался как подтверждение договора 1885 года, который не связывал Мадагаскар серьезными обязательствами по отношению к Франции.

     Однако, хотя и на этот раз номинально главой государ­ства считалась королева, сохранялись министерства и пост премьер-министра, фактическая власть, в том числе — зако­нодательная, принадлежала генеральному резиденту Фран­ции, а охрана границ и внутренняя безопасность — француз­ским военным органам. Некоторые районы Мадагаскара (на­пример, область города Диего-Суарес на крайнем севере) уже тогда стали колонией Франции. Широкие права пре­доставлялись французским гражданам, особенно — коло­нистам и военнослужащим, причем все они подпадали   под

-9- 

юрисдикцию лишь французского суда, а их земельные вла­дения становились экстерриториальными. Так были заложе­ны основы двойного законодательства и судопроизводства, характерные для колониализма.

   Именно с проведением в жизнь колониальной политики Франции широкие народные массы Мадагаскара стали осо­знавать свое новое положение. С самого начала осуществле­ния положений договора 1895 года стало ясно, в чьих руках власть. Высшие должностные лица малагасийской админи­страции были заново назначены командующим французским экспедиционным корпусом генералом Ш. Дюшеном, по его же приказу бывший премьер-министр Райнилайаривуни был сослан в Алжир. Вместо него был назначен известный свои­ми симпатиями к Франции Райницимбазафи. В крупнейших городах — Тананариве (с октября 1895 года столица Мада­гаскара стала именоваться на французский лад), Фианаранцуа, Таматаве и Мажунга (так были переиначены малага­сийские названия Туамасина и Махадзанга) появились французские военные гарнизоны.

     Подобным методом, сохраняя прежнюю структуру власти с незначительными перестановками в пользу политических противников правящей верхушки, колонизаторы рассчитыва­ли привлечь на свою сторону оппозиционную знать и с ее помощью управлять страной, как это им не раз уже удава­лось в покоренных странах Западной Африки и Индокитая. В тех же целях тогда началось проведение так называемой «политики рас» (видоизменение давнего принципа завоева­телей—«разделяй и властвуй»), изобретателем которой на Мадагаскаре в буржуазной историографии считается гене­рал-губернатор Ж. Галлиени —1896—1905 годы. Но еще в 1895 году министр иностранных дел Франции Г. Аното сфор­мулировал принципы колониальной политики на Мадагаска­ре: сохранять «статус-кво» (иными словами подбирать кад­ры администрации низшего уровня из местной знати, которая в свое время противилась созданию централизованного госу­дарства) и «как можно осторожнее относиться к интересам немерина» (т. е. назначать в районы, населенные преимуще­ственно мерина, чиновников из других этнических групп, а чиновников-мерина — в места проживания немерина)¹⁰. Это делалось для всемерного разжигания этнических и ре­гиональных противоречий.

     Непосредственным толчком для начала восстания послу­жил приказ о сдаче оружия, Во многих частях страны почти 

-10- 

одновременно вспыхнуло антиколониальное движение «меналамба». В буквальном переводе с малагасийского это зна­чит «красные ламба». Ламба — традиционная одежда мала­гасийцев, обычно белого цвета. Таким образом, само назва­ние подчеркивает необычный цвет. облачения партизан, объяснявшийся походным характером жизни (обычные лам­ба белого цвета пылились и окрашивались в красный цвет малагасийских почв, среди которых преобладают латериты). Отсюда «меналамба» — значит скиталец, не живущий в нор­мальных условиях человек, что во времена французской колонизации значило непокоренный, отказывающийся при­знать власть французов. Естественно, что подобное название приемлемо для всех участников начального этапа сопротив­ления установлению колониального господства Франции на Мадагаскаре, который проходил в 1895—1898 годах в тех областях, где было принято носить «ламба» — центральная область Имерина и прилегающие к ней районы Сакалава, Сиханака, Бецимисарака, Бецилеу и т. д. Поэтому, на мой взгляд, вполне оправдано распространение термина «мена­ламба» на все повстанческие отряды, боровшиеся против французской колонизации острова в 1895—1898 годах, что уже было применено малагасийскими исследователями в ра­боте «Ny tolom — pahafahan'ny vahoaka malagasy. Antana­narivo, 1976». Традиция понимать под термином «меналамба» повстанцев в области Имерина, установленная француз­скими чиновниками того времени, приводит к неверному тол­кованию существа явления. Из-за этого искусственно разде­ляется борьба различных этнических групп, имевшая общие цели, методы и формы, с порога отмечается возможность су­ществования единого руководства и организации или хотя бы элементарной координации деятельности патриотов. Это фактически ведет также к признанию правильным тезиса проколониалистской историографии о том, что якобы фран­цузскому завоеванию противились лишь мерина, другие же этнические группы защищали только свою независимость, а то и поддерживали действия захватчиков, борясь против «колониализма меряна»¹¹.

    Началом антиколониального движения стоит, видимо, считать первое известное выступление вооруженных отрядов патриотов после введения французского протектората. Это — сражения, которые были навязаны 14 сентября 1895 года французским войскам под командованием полковника Гунара в северо-восточных районах Имерина. Уже тогда 

-11- 

патрио­ты действовали на широком фронте — от Амбухидратриму и Бабай на севере до Илафи и Махаридаза на юге области Имерина¹². Последние выступления повстанцев были отме­чены в 1902 году, когда колониальным властям удалось по­давить последний очаг сопротивления на юго-востоке Мада­гаскара. Между этими двумя датами по таким признакам, как массовость выступлений, охват территорий, структура, формы и методы боевых действий повстанческих отрядов, довольно четко выделяются три основных периода: 1 ) началь­ный —  сентябрь 1895 .года — июль 1896 года; 2) период на­ибольшего размаха движения — август 1896 года — январь 1900 года; 3) период локализации выступлений — февраль 1900 года — май 1902 года. 

    2. Этническая и социальная база движения. Состав и ру­ководящая группа.

    Со времен последнего генерального резидента Франции на Мадагаскаре И. Лароша в буржуазной историографии делается попытка исказить истинное содержание антиколо­ниальной борьбы малагасийского, народа. Дело представля­ется так, будто бы собственно антиколониальная борьба — стихийное движение в Имерина и прилежащих районах Ма­дагаскара в 1895—1897 годах, направленное против правительства в Антананариву (если основная часть по­встанцев—мерина), против правительства и против мерина вообще (если участники — в основном — немерина). Выступ­ления более поздние или происшедшие в других областях страны вообще не причислялись к антиколониальной борьбе и изображались как «анархистские устремления, свойствен­ные дикарям», «борьба против гегемонии мерина», «автохтонный патриотизм»¹³.

      На этом основании выдвигается тезис о том, что будто бы против французов выступили только мерина, боявшиеся уте­рять свое «привилегированное положение» по отношению к другим этническим группам страны, якобы «повстанцы имеют VIII—IX степень, а то и вовсе — простые люди»¹⁴.

    Необоснованность этих утверждений становится очевид­ной даже при знакомстве с теми источниками, которые трудно обвинить в симпатиях к «меналамба». Так, орган французских колонистов, газета «Лё Курье дё Мадагаскар» писала: «В районе города Имеримандрусу начались беспо­рядки (так в официозной печати обозначались действия патриотов — авт.). Во главе повстанцев стоит Рабезавана, однако среди участников не только хува (так в то время 

-12- 

не­правильно обозначали этническую группу мерина, перенося название одной из социальных прослоек мерина — термин хува значил свободный человек, в эту группу входили пред­ставители феодально не зависимого крестьянства и ремес­ленников, торговцев — на всю этническую группу — авт.), но и сакалава, особенно это касается района Маруфуцн. Центр повстанческого движения на севере — Мандрицара. Хува направили на север не сданное французской армии оружие и построили военные лагеря и базы»¹⁵.

    Известно также, что еще до занятия французской армией Антананариву, а именно — в августе 1895 года, один  из сыновей премьер-министра Райнилайаривуни Рабануна вы­вел часть войск малагасийской регулярной армии из зоны боевых действий в район городов Амбатундразака и Ман­дрицара, где впоследствии возник один из крупнейших оча­гов восстания, а вновь появился в столице в июле 1896 года¹⁶.

       Вполне вероятно поэтому, что переход к партизанской борьбе был задуман и организован непосредственно руковод­ством страны уже тогда, когда стало ясно, что Мадагаскар терпит поражение в войне. Иначе трудно объяснить, что движение «меналамба» довольно быстро охватило сначала Имерина, а потом фактически весь остров, что у многих от­рядов были хорошо оборудованные базы в труднодоступных горных районах, что большинство партизан, по крайней ме­ре, в Имерина, были вооружены винтовками систем «Шнай­дер» и «Ремингтон», которые стояли на вооружении мала­гасийской армии¹⁷.

      Антиколониальное движение охватило практически все население Мадагаскара: в Имерина им руководили Райнибецимисарака и Рацизехена (юг), Райтайрамбахуака и Рай-низафивуави (запад), Райнисунгумби и Ралайтангена (се­веро-запад); Рабезавана — Равайкафу и Рамананси (север), Рацимандефитра и Рамарукуту (северо-восток), Рабузака (восток). Среди руководителей восстания была и традици­онная знать сакалава. Во главе патриотов в области Сака­лава стояли Дзаумария и Камами, Ингереза, Ндриандзалахи, Махатанти, Алиди, Райнитави, Махафака, Финали; в Цимихети — Каридза, в Бецимисарака — Рамаса, Самуэла и Бутусуа; Танала — Андриампамуха; Бара — Тумпуманана; Махафали — Циампуди, Рефутаки; Ануси — Тици. Активное участие в борьбе с захватчиками приняли этниче­ские группы бецилеу, сиханака, безанузану, антандруй, 

-13- 

ан­тайфаси, то есть в антиколониальную вооруженную борьбу включились почти все малагасийцы, объединившиеся для отпора захватчикам несмотря на все региональные и соци­альные различия.

      Вот два свидетельства прессы тех времен, которые дают некоторое представление о размахе и характере движения уже на начальной стадии: «Ухудшается положение в обла­сти Безанузану, а также на западном побережье острова, прервано сообщение между Таматаве и столицей. В движе­ние включились почти все сакалава»¹⁸, «движение... посто­янно ширится и охватывает все большее количество людей. Появилось множество отрядов, вооруженных винтовками систем «Шнайдер» и «Ремингтон», они строят свои базы в лесах. Действуют повстанцы на границах области Имери­на и по берегам реки Мангуру. На севере острова числен­ность повстанцев достигает 20 000 человек. На юге страны они перекрыли дороги между Манандзари и Фианаранцуа. Все население области Сакалава примкнуло к повстан­цам»¹⁹.

      Отличительной особенностью движения был очень слож­ный социальный состав его участников, что позволяет гово­рить о всенародном характере антиколониальной борьбы, общенациональном подъеме. Действительно, в приведенных выше примерах уже встречались такие формулировки, как «все население», «множество отрядов». Большинство доку­ментов того времени свидетельствуют, что против француз­ских колонизаторов поднялось большинство крестьянства, а это еще и сейчас — около 80% всего населения²⁰. Не пош­ли на сотрудничество с французами и многие члены коро­левской семьи, феодальной знати. Так, относительно хоро­шую вооруженность повстанцев винтовками и даже орудия­ми, по крайней мере, в районе плато, по-видимому, отчасти можно объяснить тем, что сразу же после обнародования приказа французских военных властей о повсеместной сда­че оружия (это, по мнению некоторых исследователей²¹, послужило непосредственным поводом для начала восста­ния) в столице стало известно об исчезновении главы королевской службы поставок вооружений Райнидафи²².

     Довольно высокие места в малагасийской феодальной иерархии занимали предводители отрядов «меналамба». Рабузака был чиновником IX степени знатности, ранее за­нимал посты наместника в Мандиавату, затем — в Анцатрана; Рабезавана-Равайкафу имел   придворный   титул   

-14- 

«ко­ролевского пастуха», Раманси был чиновником XII степени. В районе Снсауни действовали также высокопоставленные чиновники: Рацимандефитра и Рамарукуту²³. Почти во всех районах Мадагаскара отпор французам возглавили королев­ские наместники или традиционные правители местной эт­нической группы — там, где область была независима от центрального правительства в Антананариву. Так, в незави­симом королевстве Менабе на западном побережье острова во главе патриотов стоял наследник убитого французами короля Туэра — Камами, среди махафали — правитель Циампуди. Довольно высокие места в местной администрации королевства Мадагаскар занимали командиры наиболее крупных в Имерина отрядов «меналамба» — Рабезавана-Равайкафу, Райнибецимисарака, Рабузака.

    Вопрос о связях королевской семьи и высшего руковод­ства страны (члены кабинета министров, крупнейшие фео­далы и торговцы, промышленники) с антиколониальным движением до сих пор вызывает самые различные сужде­ния. Французские военные, колонисты, а также многие чле­ны администрации с самого начала считали, что движение — происки «аристократии хува» против Франции, что восста­ние не только организовано, но и направляется из единого центра — королевского дворца в Антананариву. Именно по их настоянию для расследования дела в июне 1896 года бы­ла создана специальная служба военной разведки во главе с лейтенантом Пельтье.

   Вскоре он заявил, что получены доказательства сущест­вования антифранцузского заговора, нити которого ведут в столицу, а непосредственное руководство осуществляет генеральный секретарь малагасийского правительства Расандзи. По словам Пельтье, Расандзи был арестован и пе­ред лицом неопровержимых доказательств сознался во всем²⁴. После этого были задержаны многие высокопостав­ленные малагасийцы. На допросах королевский конюший Рацимба, дома у которого нашли огнестрельное оружие, показал, что все задержанные состояли в заговоре, что в столице было 5 групп заговорщиков, каждая из которых имела на вооружении помимо винтовок по 2 орудия. Тогда же был составлен список участников тайной организации: Рателифера — внук премьер-министра Райнилайаривуни (чиновник XVI степени), принц Ракутумена — племянник королевы, Райниандзалахи — наместник в Амбудирану, Жером  Рализи — переводчик  генеральной   резиденции  

-15-

Фран­ции, Рамананкирахина — чиновник XIII степени, Марк Рабибисуа — бывший секретарь Райнилайаривуни, Райникетабау — чиновник XIV степени, Ракутувау — бывший наместник в Ануруцангана, Рацимаманга и Разафимананцуа — дяди королевы, Рамиадана— молочная сестра королевы, Разанакумбана — министр юстиции в правительстве Райни­лайаривуни, Радзуэлнна — сын Райнилайаривуни, Рацимбазафн — сын премьер-министра Райницимбазафи, Харисуа — бывший секретарь Райнилайаривуни, принц Рамахатра — наместник в Аварадрану²⁵.

    Однако генеральный резидент П. Ларош, который, как и некоторые другие руководители французской гражданской администрации на Мадагаскаре, не верил в существование заговора и в связь повстанцев с высшими чинами малага­сийских властен, посчитал собранные службой Пельтье сви­детельства недостаточными. По его мнению, заговор — плод фантазии не в меру воинственных военных и колонистов, которые искали предлога для того, чтобы обосновать необ­ходимость уничтожения традиционной правящей верхушки Мадагаскара, устранения местных -институтов власти и пре­вращения Мадагаскара во французскую колонию с введени­ем системы прямого управления²⁶. Поскольку французская гражданская администрация в условиях протектората была главенствующей, и военная администрация находилась у нее в подчинении, то дело было закрыто, арестованные отпу­щены.

   Вскоре обстановка резко изменилась. Постоянно расши­рявшиеся с начала 1896 года боевые действия патриотов, отказ большинства малагасийского руководства сотрудни­чать с французами, рост напряженности на острове посте­пенно привели к отходу Франции от мысли управления Ма­дагаскаром при помощи протектората, рассматривавшегося ранее как удачный способ эксплуатировать природные и людские ресурсы острова, используя прежнюю структуру власти, то есть с наименьшими затратами и руками самих малагасийцев. Усилился нажим на французское правитель­ство со стороны жаждавших превращения Мадагаскара в колонию Франции колонистов, а также военных, делавших карьеру на колониальных экспедициях. Этого же добива­лись депутаты французского парламента от Реюньона, мо­гущественные представители французских текстильных про­мышленников, которые опасались конкуренции американ­цев, a также ставленники крупных морских транспортных

-16-

компаний, стремившихся добиться монопольного права на осуществление перевозок в районе Мадагаскара, на исполь­… Продолжение »