Д. А. Ольдерогге

НЕИЗВЕСТНЫЙ СЛОВАРЬ МАЛАГАСИЙСКОГО ЯЗЫКА

XVIII ВЕКА

 -177-

В своем исследовании, посвященном истории русской ара­бистики, акад. И. Ю. Крачковский упоминает о том, что при составлении сравнительных словарей всех языков мира, изда­нии, предпринятом в конце XVIII в. Петербургской Академией наук, были использованы сведения об арабском языке на ост­рове Мадагаскаре. Однако, кроме беглого упоминания, никаких данных о лексике арабского языка на этом острове И. Ю. Крач­ковский не сообщает.

Как известно, начало этому огромному по своим замыслам предприятию — собрать словари всех языков мира — было поло­жено Л. И. Бакмейстером, составившим анкету в 285 слов, ко­торая в 1773 г. была разослана по всем странам, а также по всем губерниям Российской Империи. Идеей составления срав­нительного словаря заинтересовалась Екатерина II, и все дела по его изданию были поручены академику Палласу. Работа ве­лась основательно и относительно неторопливо: в 1787 г. бы­ла закончена первая часть словарей. Вторая часть появилась спустя два года. В этих двух томах были учтены языки народов Европы и Азии, но материалы для дальнейших томов, в том числе и по языкам Африки, были уже собраны. Однако вся работа внезапно была прекращена и продолжения издания не последовало. В книге И. Ю. Крачковского об этом сказано все­го лишь, что в 1790 — 1791 гг. «появилось переработанное по дру­гому плану четырехтомное  издание под редакцией Ф. И. Янковича де Мириево, где был учтен также арабский язык на Ма­дагаскаре». Однако в чем заключалась «переработка» материа­лов Палласа и к каким результатам она привела — об этом не говорится ничего. А между тем именно характер этой «пере­работки» и не дал возможности И. Ю. Крачковскому ознако­миться с материалами упомянутого словаря.

Дело заключается в том, что академик Паллас, закончив первые две части работы, озаглавленной пышно в стиле эпо­хи Фелицы «Сравнительные словари всех языков и наречий,

-178-

собранные десницей всевысочайшей особы», и преподнеся их Екатерине, навлек на себя ее неудовольствие, и всевысочайшая десница немедленно отстранила ученого от работы по из­данию словарей и поручила ее продолжение Ф. И. Янковичу де Мириево, по происхождению своему сербу — чиновнику, пригла­шенному русским правительством для организации народных училищ в России.

По-видимому, в этой области Янкович де Мириево сделал немало полезного и его заслуги были оценены Екатериной. Во всяком случае ему было поручено завершить издание сло­варей. Взгляды Екатерины на науку о языке и практические задачи языкознания, очевидно, были иными, чем у академика Палласа.

Очевидно, приступая к этой работе, Янкович получил лич­ные указания Екатерины относительно плана всего издания, и усердный исполнитель выполнил ее пожелания поразительно быстро, издав уже через год первый том полностью перерабо­танного словаря, а в следующем году сразу три тома, доведя издание до конца. Очевидно, все это было возможно лишь при самом непосредственном вмешательстве императрицы в акаде­мические дела.

Чтобы оценить значение отстранения Палласа от издания сравнительных словарей и понять характер изменения плана всей работы, надо пояснить, что после прямого вмешательства императрицы работа потеряла свой научный характер.

Предпринимая издание словарей различных языков, Паллас располагал их по группам, сохраняя единство словаря каждо­го из языков. Издание Янковича де Мириево имело иной ха­рактер и не случайно было озаглавлено «Сравнительный сло­варь всех языков и наречий по азбучному порядку располо­женный».

Иначе говоря, слова всех языков мира, перетранскрибиррванные русскими литерами, были объединены, перемешаны и рас­положены в порядке русского алфавита. Таким образом, выде­лить из этого словаря лексику какого-либо отдельного языка невозможно. Для этого необходимо пересматривать все четыре тома словаря, выписывая из них все слова, относящиеся к дан­ному языку.

Изучив материалы по всем африканским языкам, включен­ным в этот словарь, мне удалось установить, что в нем учтены сведения по 33 языкам народов Африки. Из них два языка афразийской семьи — коптский и язык берберов Марокко — шильх, 23 языка народов Западного Судана, преимущественно языки населения побережья Гвинейского залива, шесть языков банту, небольшой словарик готтентотского языка и, наконец, словарь, помеченный «по-арабски на острове Мадагаскаре».

-179-

Ознакомление с этим, словарем сразу заставило усомниться в том, что перед нами словарь арабов Мадагаскара. Для се­митских языков необычны сочетания звуков, как, например, «ндр» — нандри — «ложиться, лежать», неандру — «день», мидандра — «носить». Сочетание звуков «мб», как-то: амбуа — «собака», умби — «бык», также нехарактерное для семитских языков, невольно приводит на память основы, широко распро­страненные в языках банту. Хорошо известно, что названия не­которых домашних животных во многих диалектах малагасий­ского языка населением Мадагаскара заимствованы либо из языка суахили, либо из других языков Восточного побережья Африки. В данном случае (несомненно перед нами хорошо из­вестные основы языков банту: «собака» — mbwa, «бык» — ngombe. Встречающиеся в словаре имена существительные женского рода — зандривави — «сестра», умбивави — «корова» и место­имение изивави — «она» показали, что в этих формах заклю­чены показатели женского рода, не имеющие ничего общего с афразийскими показателями женского рода. Очевидно, что этот словарь в действительности является записью лексики малага­сийского языка.

Это доказала проверка числительных и местоимений.

Местоимения в словаре представлены не полностью. Среди них находим:

 

Частичная проверка лексики показала, что перед нами дей­ствительно словарь малагасийского языка.

 -180-

 

 

Не все слова, приведенные в «Сравнительном словаре», уда­лось отождествить. Очевидно, при переписке было допущено не­мало искажений из-за неясно написанных слов. Кроме того, сле­дует считаться с ошибками при записи. Подобного рода ошиб­ки в старинных записях встречаются нередко. Так, например, в нубийском словаре, составленном католическим монахом Ар­хангелом Коррадори в 1650 г., слову «праздник» в записи на ну­бийском языке соответствует целое предложение, означающее «будет в соседней деревне». Подобного рода ошибки допущены и в записи нашего словаря, где словам «брат» и «сестра» соот­ветствуют прилагательные «старший» и «младший». Особенно интересна запись числительных, которые даны во множестве ва­риантов, что позволяет сделать предположение, что перед нами попытки передать русскими буквами запись неогласованного текста, написанного арабскими литерами.

В 1961 г. я выступал в Сорбонне в VI секции Школы Выс­ших Исследований с сообщением о работах по африканским языкам и упомянул об этом словарике XVIII в. При обсужде­нии доклада проф. Лакруа высказал предположение, что сло­варь был обозначен как арабский именно потому, что он был

 -181-

записан арабскими литерами. Это предположение находит себе подтверждение в передаче вариантов названий числительных.

Таким образом, словарь, помеченный «по-арабски на острове Мадагаскаре», в действительности является словарем малага­сийского языка и был, по-видимому, записан на месте, как и предполагал акад. Крачковский. Сравнение данных нашего сло­варя со словарем Флакура (XVII в.). Показывает, что в отли­чие от других словариков, вошедших в академическое издание и по большей части являющих собою всего лишь русскую пере­лицовку иностранных записей, наш словарь представляет, как было сказано, оригинальную запись.